Король в последний раз предстал перед своими подданными с открытым лицом и короной на голове покоившейся на подушке из золотой ткани украшенной тремя сотнями жемчужин и драгоценных камней. Тело государя было облачено в великолепные одежды: котта, церемониальный плащ, подбитый горностаем, и шоссы были сшиты из золотой ткани, а на ногах красовались туфли из позолоченной кожи с серебряными пряжками. В руке покойный король держал скипетр. В пятницу в соборе Нотр-дам по Филиппу VI была отслужена заупокойная месса, а на следующий день его похоронили в королевской усыпальнице базилики аббатства Сен-Дени. Обилие свечей и факелов, роскошное убранство церкви и капелл, а также размеры процессии, следовавшей за катафалком, в последний раз подчеркнули величие королевской власти. Помимо членов королевской семьи, знатных вельмож и прелатов, в процессии участвовали и парижские буржуа одетые в черные плащи с капюшонами.
Как и его предшественники Капетинги, Филипп завещал захоронить свои останки в разных местах, что являлось обычной практикой для великих людей того времени, стремившихся таким образом продемонстрировали свой ранг даже после смерти[401]. Несколько мест захоронения позволяло, во-первых, увеличить количество молитв за спасение души и показать привязанность к различным, часто очень престижным святыням. Кроме того, это позволяло усопшему покоиться рядом с близкими ему людьми. Наконец, гробницы с сердцем и внутренностями, в различных частях его владений, сохраняли память о короле так же, как и гробница с его телом. Разделение тела требовало папской санкции и предназначалось только для высшей элиты. Таким образом, Филипп продемонстрировал привязанность к традициям своего рода, завещав, чтобы его сердце было упокоено в Бургфонтене, аббатстве, основанном его отцом, а его внутренности — в парижском монастыре ордена доминиканцев, где был похоронен и Карл де Валуа. Верный памяти отца, Филипп был так же верен и древним традициям Капетингов.
Новому королю Иоанну II предстояло заказать для своего покойного отца гробницу, которая украсила бы усыпальницу в Сен-Дени, но проект был приостановлен после поражения при Пуатье в 1356 году, в результате которого король попал в плен и четыре года находился в Англии. Поэтому Карл V, внук Филиппа, в 1364 году поручил Андре Боневё создать одновременно с его собственным надгробным изваянием статуи отца, короля Иоанна и деда и бабушки, Филиппа VI и Жанны Бургундской. Филипп был захоронен слева от главного алтаря базилики Сен-Дени, рядом с Карлом IV. Расположение гробниц, которое соответствовало плану, составленному Филиппом IV в 1306–1307 годах, объединяло Меровингов, Каролингов, Капетингов и теперь Валуа. Несмотря на объективные трудности и превратности судьбы, Филипп, казалось, наконец-то утвердил легитимность, которую он так упорно отстаивал во время своего царствования.
Не столько смена династии в 1328 году, сколько начало Столетней войны стало началом новой эры для королевства Франции. Будучи принцем из рода Капетингов, воспитанным в духе уважения к христианским и рыцарским ценностям, Филипп в первые годы своего правления видел себя преемником, идущим по стопам своих предшественников. Верный памяти Людовика Святого, приверженец масштабного крестового похода и реформы королевства, Филипп воплотил в жизнь амбиции Капетингов в отношении Франции. Именно в это время король получил свои прозвища: Счастливый (Fortuné) — за то, что ему удалось взойти на престол; Удачливый (Heureux) — в память о победе над фламандцами при Касселе; Добрый христианин (Très bon Chrétien) и Истинный католик (Vrai Catholique) — за большую набожность и щедрость по отношению к Церкви[402].
Начало войны ознаменовало собой явный перелом, заставивший короля пересмотреть и адаптировать свою политику к новой ситуации. Несмотря на то, что война стала тяжелым испытанием во всех отношениях, она ускорила преобразования монархии. Высокая стоимость войны способствовала введению налоговой системы — фундамента, на котором строилось государство, и стимулировала осмысление институтов, работа которых была приведена в порядок. Регулярное проведение ассамблей сословий изменило процесс принятия королевских решений. Чтобы доказать свою легитимность как правителей, Филипп и Эдуард III апеллировали к феодальному, обычному, римскому и каноническому праву. Юристы и другие королевские советники положили начало процессу политического анализа, который предвещал заключение важнейших договоров в последующие годы. Филипп также разработал беспрецедентную доселе форму политической коммуникации, используя печати, монеты и даже поля своих документов в качестве напоминания о своей власти. Наконец, что не менее важно, он был очень активен в сфере законодательства, издав важнейшие ордонансы регламентирующие деятельность Парламента и управление лесами. Долгое отстаивание Филиппом своей легитимности, хотя и осталось в 1350 году незавершенными, было вознаграждено восшествием на престол его сына Иоанна, который подтвердил наследование короны в династии Валуа.
401
Inhumations de prestige ou prestige de l'inhumation? Expressions du pouvoir dans l'au-delà (IVe — XVe siècle), A. Alduc-Le Bagousse (dir.), Caen, Publications du CRAHM, 2009;