Однако столь широкое определение не удовлетворяло этого экономиста, когда он осуществлял более конкретное рассмотрение процесса производства, требующее учитывать реально существующее различие между производительным и непроизводительным трудом. Определяя, например, труд как фактор производства, он вынужден был сделать следующую оговорку: «Такая работа головой, которая не направлена прямо или косвенно на то, чтобы способствовать материальному производству, например, решение школьником задач, не принимается в расчет, когда мы рассматриваем производство в обычном смысле этого термина» [14].
Оговорка вполне обоснованная. Однако, как же быть с определением труда, сформулированным самим А. Маршаллом? Ведь решение школьником задачи, безусловно, представляет собой «умственное усилие, предпринимаемое частично или целиком с целью достичь какого-либо результата». Одно из двух: либо, следуя данному этим автором общему определению, надо посчитать решение задачи за труд производительный, как и всякий другой; либо — отказаться от столь широкого определения производительного труда в пользу согласующегося с приматом производства. Абсурдность первого предположения — еще одно свидетельство необходимости отклонить широкое определение производительного труда.
Для теоретического направления неоклассиков, к которому принадлежал этот известный экономист, и которое не придерживалось примата материального производства, не удивительна склонность к расширительному определению производительного труда. Но подобную склонность проявляли и проявляют некоторые авторы из числа тех, кто декларировал свою приверженность марксизму. Как они пришли к такому результату?
Исходя из марксистской идеи о том, что производительный труд создает стоимость, они объявляют производительным еще какой-либо вид труда и тогда национальный доход, то есть вновь созданная стоимость, сразу становится больше. Ну как после этого не посчитать труд, если не всех, то хотя бы расширяющих определение производительного труда экономистов, производительным, как не присоединиться к расширительной концепции и как не выступить за максимально возможное расширение определения производительного труда!
Подобные «открытия» заставляют специально остановиться на разъяснении того, почему лишь материально-производительный труд создает стоимость. В предыдущей главе было подчеркнуто, что историко-материалистическая методология требует выделения и отдельного изучения производства материальных благ как основы общественного развития. Поэтому и вопрос о стоимости правомерно ставить только по отношению к материальным благам. Стоимость в этом случае выступает как мерило материального богатства общества, и движение стоимости дает не только качественную, но и количественную характеристику движения материальных благ. Только при таком построении теории стоимость создается в производстве и является отношением по поводу вещей, прикрытым вещной оболочкой, а не по поводу идей или услуг. Только в этом случае теория стоимости является материалистической и согласуется с принципом примата производства.
Раз понятие стоимости применимо только по отношению к материальным благам, как очевидное следствие получается вывод, что только труд, непосредственно создающий материальные блага, то есть материально-производительный труд, создает нечто, имеющее стоимость, и, следовательно, все другие виды труда стоимости не создают. Выражение «труд, создающий стоимость», расшифровывается, следовательно, следующим образом. Это — труд, в качестве конкретного труда непосредственно создающий материальные блага и в качестве абстрактного выступающий мерилом затрат общечеловеческой рабочей силы на производство этих материальных благ.
К выводу о том, что не только материально-производительный труд создает стоимость, приходят те экономисты, которые вольно или невольно отрицают материалистическое содержание теории стоимости. Б. В. Ракитский, например, давал стоимости такое определение, которое буквально лишает ее связи с производством материальных благ. Он писал: «Стоимость — это экономическое отношение, складывающееся по поводу косвенной оценки общественной производительности, полезности и эффективности экономически обособленных видов труда. Спрашивается теперь, возникает ли такое отношение по поводу всего общественно организованного труда или же только по поводу труда, производящего материальные блага?» [15]. Несомненно, налицо отказ от материалистического построения трудовой теории стоимости. К тому же данное положение не учитывает, что экономическое отношение, по определению, есть отношение по поводу вещей, а не по поводу косвенной оценки чего бы то ни было.
14
Маршалл А. Принципы экономической науки. Т. I / Пер. с англ. — М.: Издательская группа «Прогресс», 1993 — С. 208.
15
Ракитский Б. В. Общественные фонды потребления как экономическая категория. М.: Мысль, 1966. С. 54.