Представители китайской цивилизации сосредоточились на прямо противоположной сфере бытия. Китайцы практически не пытались покорять природу: наоборот, они старались жить с ней в гармонии. И на протяжении как минимум трех тысячелетий огромное внимание в Китае уделялось развитию человеческих отношений. Поэтому, как считают на Западе, китайцы в большой степени упустили прогресс в материальной сфере человеческой жизни. В то же время многие представители Запада, жившие среди китайцев, делились с соотечественниками тем впечатлением, какое на них производила недоступная им способность жителей Поднебесной довольствоваться малым, даже тех, кто пребывал в нищете или испытывал большие лишения. При всей сложности оценки такого явления, однако, если верить статистике, получается так, что китайцы, живущие в одинаковых условиях с представителями Запада, заметно реже подвергаются недугам, связанным с расстройствами психики[3].
Разумеется, китайцам есть чему поучиться у Запада, и они это прекрасно понимают. Европейцам тоже стоило бы многому поучиться у китайцев. Кое-какие китайские знания содержатся в трудах великих мыслителей этого народа. Признаем, что наша скромная по объему книга представляет собой не больше чем введение в такого рода огромный и сложный предмет.
Нам следует с особой подробностью изучить философскую мысль, развивавшуюся в периоды истории, когда китайская цивилизация выглядела наиболее рафинированно и незатейливо китайской. Затем попытаемся взглянуть на то, как китайская философская мысль реагировала на влияние, поступавшее из Индии, из Западной Европы с Америкой и из России.
Глава 2
Исторический период до появления Конфуция
О людях каменного века, живших на территории нынешнего Китая, известно достаточно много; но поскольку никаких письменных источников тех времен до нас не дошло, нам не дано представить себе возможный склад их ума. Древнейшие китайские письмена удалось обнаружить в городе, служившем столицей царей династии Шан приблизительно в XVI столетии до н. э. Он представлял собой центр цивилизации, уже преодолевшей значительный путь эволюции, свидетельством чему служат крупные здания, прекрасные бронзовые сосуды, затейливо сотканные шелка и многие прочие предметы ремесленного производства. Притом что этот народ уже пользовался книгами, с тех пор они обратились в прах, так что единственные короткие надписи, оставшиеся от него, обнаружены на костяных и каменных изделиях. Эти краткие надписи дают нам туманное представление об их затейливых религиозных обрядах и весьма сложной политической организации, но они слишком лаконичны, чтобы составить малейшее представление об их философии.
Этот обладавший высокоразвитой культурой народ царства Шан подвергся нашествию (согласно европейскому календарю в 1122 году до н. э.) жестоких племен, пришедших из Западного Китая. Во главе завоевателей стояла княжеская семья Чжоу, с которой начинается знаменитая одноименная китайская династия. Вначале этим стойким воинам выпала тяжелая доля; ведь они прекрасно владели искусством покорения чужих территорий вооруженным путем, а теперь пришлось овладевать навыками удержания их в своем подчинении с помощью аппарата тщательно организованного управления вассалами.
Через несколько лет после покорения царства Шан царь Чжоу умер. Его престол унаследовал сын, но он был слишком молод, чтобы править с той твердостью, которой требовала складывавшаяся тогда ситуация. Империя Чжоу начала распадаться. От полного развала ее спас дядя молодого царя, известный как князь Чжоу-тун. Он вмешался в дела двора, объявил себя регентом, принял на себя руководство армиями, покарал всех, кто попытался ему противиться, и стал править твердой рукой. Его племянник юный царь вполне мог опасаться расправы, но Чжоу-гун оказался человеком высоких нравственных принципов. Как только опасность краха империи миновала, он перешел от откровенной силы к умиротворяющей кротости, продемонстрировав при этом пример великого таланта в организации государства на прочном основании. Через семь лет он вернул себе власть, провозгласив себя царем.
3
Невзирая на то что среди китайцев на Гавайях встречалось ровно столько же случаев органического поражения психики, сколько и среди европейцев, остальным расстройствам психики они подвергались гораздо реже, чем представители других национальностей.