Вряд ли это решение каким-то образом привело к ослаблению сметной дисциплины. Скорее наоборот. Выделение Китайской комиссией сколько-нибудь крупных сумм было вполне адресным: её постановления предусматривают исключительно «постатейное» финансирование — даже сумма в 2 тыс. руб. проходила по отдельной статье сметы[35]. Утверждало постановления комиссии Политбюро ЦК ВКП(б).
КПК финансировалась на регулярной основе. Так, в письме секретарю ИККИ И. А. Пятницкому и членам делегации ВКП(б) в ИККИ от 7 июня 1926 г. Г. Н. Войтинский писал о своём намерении добиться «общего увеличения сметы Киткомпартии (до 14 000 руб. в месяц вместо 6000)» и просил поставить этот вопрос перед Бюджетной комиссией ИККИ.[36] Практика Китайской комиссии знала и случаи оказания экстренной финансовой помощи КПК. Так, протоколом заседания Политбюро № 66 (особый № 49) от 1 июня 1925 г. зафиксировано решение утвердить предложение Китайской комиссии о срочном ассигновании в распоряжение ВЦСПС и последующей отправке в Шанхай, где находилось ЦК КПК, из резервного фонда Совнаркома СССР 50 000 тыс. рублей, видимо, на нужды рабочего движения[37]. Смета Китайской комиссии предполагала и такую статью, как «непредвиденные расходы». Так, по протоколу от 5 июня 1925 г. по этой статье до 1 октября планировались 20 тыс. североамериканских долларов[38]; надо полагать, это был фонд, из которого могли выделяться средства на непредвиденности, касающиеся любых статей сметы. Соответственно, распоряжалась этими деньгами сама комиссия.
В любом случае безоглядно направлять на поддержку коммунистических организаций те средства, которые по смете выделялись для формирования новых частей или содержания военной школы, Бородин и Блюхер не имели права.
Другое дело — расходование таких средств на кредитование военных закупок. Это предположение тайваньских историков выглядит не таким уж необоснованным. По всей видимости, безвозмездные поставки оружия гуанчжоускому правительству осуществлялись только в 1924 г.
По сведениям, почерпнутым тайваньским исследователем Сунь Цзыхэ из документов, хранящихся в американских университетских архивах, в июне — августе 1925 г. военный атташе советского полпредства в Пекине неоднократно посылал Блюхеру и Бородину телеграммы о том, что советское оружие и снаряжение, сосредоточенное во Владивостоке, будет поставляться немедленно после его оплаты гуанчжоуским правительством. Так, в телеграмме от 7 июля сообщалось о партии оружия стоимостью 2 млн руб., в телеграмме от 27 августа — о партии стоимостью более 564 тыс. руб.[39] В телеграмме на имя Блюхера от 4 июля военный атташе Егоров называл общую стоимость грузов, направленных в Гуанчжоу, по состоянию на 1 февраля 1925 г.: 2 млн 500 тыс. руб. Перечислялись также грузы, сосредоточенные на тот момент (видимо, на начало июля 1926 г.) во Владивостоке и ожидающие отправки в Гуанчжоу: винтовочные патроны, пулеметы, артиллерийские орудия, снаряды, а также 9 самолётов, всего на 2 млн руб. В телеграмме сообщалось, что гуанчжоуское правительство должно немедленно оплатить транспортные расходы, а также в определённый срок оплатить уже отправленные и ещё не отправленные грузы. В телеграмме, направленной 27 марта 1926 г. канцелярией советского военного атташе М. Бородину, тоже перечислялись грузы, сосредоточенные во Владивостоке: патроны, снаряды, порох, запчасти к тяжелым орудиям. Стоимость этого груза, за вычетом запчастей, составляла 564 148 руб., для отправки боеприпасов и запчастей счёт предписывалось оплатить[40].
Вот, казалось бы, те самые миллионы, что фигурируют в сметах Киткомиссии и решениях Политбюро ЦК РКП(б). Однако есть основание усомниться в точной интерпретации этих документов тайваньским историком, очевидно не владеющим русским языком. Дело в том, что уже 11 июля 1925 г. Политбюро ЦК РКП(б) утвердило предложения Китайской комиссии, в которых был следующий пункт: «Военное имущество гоминьдановским генералам и Кантону отпускать в кредит под векселя со сроком платежа через два года» (курсив мой.— А. Ю.). Так что с того момента речь могла идти не о выплате наличных денег или даже денежных переводах, а о выдаче векселей. Видимо, именно об оформлении и высылке этих обязательств, помимо транспортных расходов, и напоминали Бородину телеграммы, посланные в его адрес. Что касается транспортных расходов, то они напрямую предусматривались в смете Китайской комиссии, и, соответственно, должны были включаться в те суммы, которые Бородин получал, с указанием их предназначения в рамках сметы. Так, согласно утвержденным Политбюро 1 июня 1925 г. предложениям Киткомиссии, «на перевозку имущества, отправляемого китайским генералам», по 1 октября 1925 г. предполагалось отпустить 270 039 руб.[41], а к сумме в 450 тыс. руб., которую намечалось выслать Блюхеру для формирования «новых надёжных частей» в Гуанчжоу и поддержания школы Хуанпу, были добавлены 27 тыс. опять же «на перевозку имущества»[42].