Фирдоуси Абулькасим. Шахнаме. Том 2

[Наставления Сиавуша Ференгис]

Сказал Сиавуш: «Мой сбывается сон,
Счастливой звезды моей свет помрачён.
Дожить привелось мне до горького дня,
⁷⁵⁴⁰ Отныне окончена жизнь для меня.
Вознёсся до неба мой гордый чертог,
Но чашу отравы подносит мне рок.
Что ж, пусть проживу я хоть тысячу лет,
Мне, кроме могилы, убежища нет.
Не всё ли равно — в лапы тигру попасть,
Иль птице Хомай, или ястребу в пасть.
Роптать бесполезно: в ком мудрость живёт,
Тот света от полночи тёмной не ждёт.
Ты ныне шестой уже месяц, жена,
⁷⁵⁵⁰ Отрадною ношею отягчена.
На древе надежды ты вырастишь плод,
Царём наградишь несравненный мой род.
Его Кей-Хосровом благим назови,[291]
Взрасти под заботливой сенью любви.
Создателем движимо всё естество,
Всё в мире подвластно закону его —
И крылья букашки, и ноги слона,
Источника струйка и Нила волна.
Уснуть не дано мне в иранской земле,
⁷⁵⁶⁰ Лежать суждено мне в туранской земле.
Веленье всевластных судеб таково![292]
Век прожит — назад не воротишь его.
Погубит меня Афрасьяба вражда,
Померкнет державного счастья звезда.
Придут меня в саван кровавый облечь,
Снесут неповинную голову с плеч.
Никто не оплачет страдальца судьбу,
Усну не в могиле, не в царском гробу —
Останусь лежать, обезглавлен, в пыли,
⁷⁵⁷⁰ Как бедный пришелец из чуждой земли.
Тебя обнажат злые стражи царя,
Потащут на улицу, злобой горя.
С мольбою тогда устремится Пиран
К владыке, которым возглавлен Туран,
И жертву безвинную тот пощадит.
Укроет тебя от невзгод и обид
Пирана, вождя седовласого, кров;
Там славный родится на свет Кей-Хосров.
Спаситель затем из Ирана придёт,
⁷⁵⁸⁰ На помощь, по воле Йездана, придёт;
К Джейхуну пробраться поможет он вам,
В Иран переправит по бурным волнам.
В Иране Хосров воцарится, и впредь —
От рыбы до птицы — всем станет владеть.
Несчётному войску оттуда прийти,
Вновь смуте кровавой весь мир потрясти.
Так сводом кружащимся предрешено,
Смягчить приговор никому не дано.
Немало иранцев, мне верных душой,
⁷⁵⁹⁰ Оденутся в латы, помчатся на бой.
Весь мир забушует, когда Кей-Хосров
Клич воинам кликнет, могуч и суров.[293]
Вновь Рехшу могучему землю топтать,
Туранцев Ростем обездолит опять.
Булаты и палицы, мстя за меня,
Разить не устанут до судного дня.
Прощай же, подруга, бестрепетно жди:
Немало суровых невзгод впереди.
Готовься к пришествию чёрных времён,
⁷⁶⁰⁰ Забудь наслажденье и счастье, и трон».
Рыдая, припала к нему Ференгис,[294]
Кровавые слёзы ручьями лились;
Ногтями впилась в розы нежные щёк,
Кляня в исступленьи безжалостный рок.
Судьба, для того ли растишь ты людей,
Чтоб сделать их жалкой добычей своей?..
Излив свою душу пред милой женой,
Владыка покинул покой расписной,
Тоскуя, не в силах стенанья сдержать.
⁷⁶¹⁰ На лике поблёкшем — страданья печать.
К дворцовым конюшням владыка идёт,
Оттуда коня вороного ведёт,—
Бехзад его кличка; порой боевой
Не знал себе равных скакун огневой.
Владыка его обнимает, стеня,
Поводья и сбрую снимает с коня
И в горести на ухо шепчет ему:
«Будь стойким, врагу не служи моему![295]
Знай, должен тебя Кей-Хосров оседлать,
⁷⁶²⁰ Когда приведёт он для мщения рать.
Украшен его золотою уздой,
Забудешь о стойле, скакун молодой.
Служа Кей-Хосрову, по свету скачи,
Подковами злобных врагов растопчи!»
Коням остальным, вынув острый свой меч,
Решился он резвые ноги подсечь.
А груды динаров, алмазов, парчи,
Шеломы, венцы, пояса и мечи
Без жалости он истребленью обрёк,
⁷⁶³⁰ Цветник разорил и чертоги поджёг.[296]

[Сиавуш в плену у царя Афрасьяба]

Все это свершил он и город тотчас
Покинул, судьбы беспощадной страшась.
К Ирану с дружиной направился он;
Слезами кровавыми лик обагрён.
Едва полфарсанга успели пройти,
Настиг их владыка Турана в пути.
В доспехах бойцов он увидел, к тому ж
В кольчугу одет был и сам Сиавуш.
Подумал владыка: «Сказал Герсивез
⁷⁶⁴⁰ Мне правду — ведь правда не терпит завес».
Едва Сиавуш Афрасьяба войска
Увидел, почуял он: гибель близка.
Смятенье объяло бойцов: каждый склон
Туранцами занят, и путь преграждён.
Две рати в молчаньи сомкнули ряды.
Ведь раньше сердца их не знали вражды.
Застыли туранцы, напасть не решась,
Царя Сиавуша невольно страшась.
Иранцы к владыке тогда подошли,
⁷⁶⁵⁰ Сказали ему: «Повелитель земли,
Ужели дозволим, чтоб нас обрекли
На гибель, и мёртвых в пыли волокли!
Сразимся, пусть ратные наши дела
Увидят. Опасность, поверь, немала».
Но князь отвечал: «Ваш совет не приму
Не время мне в битву идти, ни к чему!
Свой род запятнал бы я славой дурной,
Когда на владыку пошёл бы войной.
Пусть рок мне готовит лихую беду,
⁷⁶⁶⁰ Пускай от злодейских ударов паду —
Являть не пристало мне бранный задор.
Напрасен с небесною волею спор!
Твердили не раз мудрецы в старину.
С судьбиною злою не вступишь в войну».
Взывая к царю, Сиавуш говорит:
«Владыка, чья слава по свету гремит!
Зачем эти полчища приведены
Тобою — ужели убьёшь без вины?
Опять разгорится былая вражда,
⁷⁶⁷⁰ Проклятья вселенной услышишь тогда».