[Разговор Гива со стражем судов на реке]
Умчался в Хотен удручённый Пиран;
Царь, жаждою мщения вновь обуян,
К Джейхуну бойцов поспешил повести,
Без удержу кровь проливая в пути.[382]
Сказал он Хуману; «Коня не жалей,
10550 Гони, до реки доберись поскорей.
Ведь если Джейхун беглецы перейдут —
Все наши усилия зря пропадут.
О горе, сбывается ныне вполне
Всё то, что пророчили мудрые мне!
Они предсказали: владыка придёт,[383]
Что род от Кобада и Тура ведёт.
Он сердце Ирану с любовью вручит,[384]
К Турану разгневанный лик обратит.
Турана земля опустеет тогда,
10560 Разрушены будут его города».
Все трое, меж тем, до реки доскакать
Успев, принялись переправы искать.
Гив славный со стражем вступил в разговор:[385]
«Нам надобен чёлн: поворотлив и скор,
И парусом новым к тому ж оснащен,
Пусть будет достоин властителя он».
Но страж отвечал: «Для текучей волны
Рабы и властители, право, равны.
Коль хочешь речную волну покорить —
За судно ты должен меня одарить».
10570 «Что просишь, скажи, — богатырь отвечал, —
Рать близится, судно спускай на причал!»
Услышав от Гива такие слова,
К нему обращается стражи глава:
«Четыре ты клада везёшь — хоть один
За судно в награду мне дай, исполин:
Мне панцирь отдай, вороного коня,
Рабу иль юнца, что прекраснее дня».
10580 «Ума ты лишился! — Гив крикнул в ответ. —
Твои притязанья — бессмысленный бред.
Когда бы возглавил владыка свой край —
Без доли и ты не остался бы, знай.
Взять в слуги властителя заришься ты —
Занёсся, смотри, до какой высоты!
Ты просишь в уплату властителя мать,
Что месяц могла б, как венец, украшать.
Тебе вороной приглянулся мой конь,
Бехзад, обгоняющий вихрь и огонь.
Ещё на броню посягаешь мою,
10590 Которая неуязвима в бою:
Не мокнет она и в текучей волне,
Её не расплавить и в жарком огне,
Её не пронзит ни стрела, ни копьё,
Ты взять вместо пошлины хочешь её!
Сгинь, жалкий скупец! Твоего нам челна
Не надо: и так донесёт нас волна».
[Кей-Хосров переплывает Джейхун]
Гив юноше молвил: «Ведь ты Кей-Хосров,
Не будет Джейхун с Кей-Хосровом суров.
Эрвенд в старину переплыв, Феридун[386]
10600 Венчался на царство, прекрасен и юн.
Недаром любимцем народов он стал:
Небесною он благодатью блистал.
Забудь колебанья! Ты наш властелин,
Оплот и надежда иранских дружин.
Ты шах богоданный, рождённый царить, —
Зло шаху не может вода сотворить.
Коль мне иль родимой твоей утонуть
Судьба, — не терзай истомлённую грудь.
Я жизнью лишь ради тебя дорожил.
Чтоб краю вернуть властелина, я жил.
10610 Для этой лишь цели на свет я рождён.
О царь, не тревожься, не будь удручён!
Спеши, без сомнения царь Афрасьяб
За нами в погоню помчится. Меня б
Настигнув, он тотчас повесить велел,
И твой с Ференгис был бы горек удел:
Конями велел бы злодей затоптать
Иль рыбам речным на съеденье отдать».
Ответствовал юноша: «Быть посему!
10620 Себя поручаю Творцу моему».
Взмолился к Йездану, расставшись с седлом,
Смиренно к земле припадая челом:
«Надежду и веру даруешь мне Ты,
Благую стезю указуешь мне Ты.
И дух мой, и разум — во власти Твоей,
Ты правишь и горем, и счастьем людей».
Помчал вороной молодого царя,
Лицом заалевшего, словно заря.
И мимо причала, средь рокота волн,
10630 Плывёт он, как будто стремительный чёлн.
На берег выходят, Джейхун переплыв,
Хосров, Ференгис и бестрепетный Гив.
Все трое спаслись. Повелитель владык
Омыл по обряду и тело, и лик,
И долго Йездану хвалу воздавал,
И сердца восторг перед ним изливал.
Увидя, что им покорилась вода,
В смятенье пришел охранявший суда.
«Не чудо ль? — толкует помощникам он, —
10640 Ничем бы я не был сильней изумлен.
Джейхун многоводный, весенние дни,
Три панциря, три скакуна, три брони —
И все ж переправа свершилась. Тому
Поверить, клянусь, не под силу уму!»
Раскаялся страж в неразумных речах
И в сердце немалый почувствовал страх.
Чёлн выбрал, его разукрасил как мог,
И парус напрягши, погнал он челнок.
Как только он реку успел переплыть —
10650 Униженно стал о прощенье молить,
Дары предлагает властителю стран:
Шелом богатырский и лук, и аркан.
«Безмозглый ты пес! — откликается Гив, —
Ты думал, погубит нас вешний разлив?
Царь, слава которого столь высока,
Челнок попросил — ты не дал челнока.
Прочь с глаз со своими дарами теперь!
Раскаешься в дерзком поступке, поверь!»
В испуге отходит хранитель судов,
10660 Он с жизнью уже распроститься готов.
Вернулся, растерян, от ужаса слаб,
И видит: с дружиной летит Афрасьяб.
Властитель глядит, но не видит нигде
Ни тех беглецов, ни челнов на воде.
Спросил он у стража, от злобы чуть жив:
«Как смог переправиться дерзостный див?»
В ответ услыхал он такие слова:
«Как я, был отец мой заставы глава,
Но видеть ни мне не пришлось, ни отцу,
10670 Чтоб сушею стала вода удальцу.
Весенние воды, взгляни, разлились,
Вошедшему в них не уйти, не спастись.
А те добрались невредимыми — знать,
Небесная их берегла благодать.
Иль ветром летучим они рождены,
И к людям Создателем низведены?»
Царь слушал, бледнея, вздыхал тяжело,
Известие сердце ему обожгло.
И стражу сказал повелитель мужей:
10680 «Суда приготовь, да спусти поскорей.
Они далеко не успеют уйти,
Устанут и в сон погрузятся. В пути,
Быть может, настигнем мы их. Торопись,
Суда нам скорее подай и простись».
Но молвил Хуман возглавлявшему край:
«О царь, поразмысли, с огнем не играй!
Ведь если ты войско в Иран поведёшь,
Ты в когти безжалостным львам попадешь,
Таким, как Гудерз, и Ростем-исполин,
10690 И Тус, и сметающий рати Горгин.
Тебе, знать, наскучила царская власть,
Коль ярому тигру кидаешься в пасть.
Тебе ведь подвластны и Чин, и Мачин,[387]
И солнце с луной, и Кейван и Первин.
На троне пребудь, возглавляя Туран:
Теперь нас тревожить не станет Иран».
Хоть сердце в крови, хоть душе тяжело,
Вернулись. А время всё дальше текло...
вернуться
382
10548 Передано по смыслу. Дословно: «В гневе он влачил в крови полу» (
вернуться
383
10555—10556 Таким именно «владыкой»— наследником двух династий кеянидов Ирана и потомков Тура, правивших в Туране, и оказывался бежавший Кей-Хосров, родившийся от брака иранца Сиавуша с туранской княжной — Ференгис.
вернуться
385
10563 В переводе сказано «страж», в оригинале — термин