— Юлакиматана, меньше, чем через одну луну все натчезы, проживающие на землях, простершихся от Аппалачских гор до бухты Святого духа[39], узнают о твоем горе… И если твоего золотоволосого брата еще не съели свирепые чикачи, не разрезали на куски страшные шауаноны… не скормили рыжим муравьям лицемерные шаткасы… хорошие натчезы отыщут его для тебя! Если Юлакиматана хочет, мы можем вместе продолжить путь в края, где восходит солнце.
Батистина тревожно взглянула на Флориса. Она вспомнила о «доброте» разгневанных натчезов. Флорис ободряюще сжал ее пальцы. Хрупкая ручка Батистины задрожала, оказавшись узницей крепкой ладони своего избранника. С ним ей никогда не бывает страшно. Ему принадлежит право принимать решения, она же всюду последует за ним.
— Я и моя жена от всего сердца благодарим Красного Мокасина и с удовольствием присоединимся к великому народу натчезов! — ответил Флорис.
— Интересно, а нас, значит, так никто и не спросит? — проворчал Жорж-Альбер. Маринетта успокоила его, нежно куснув за ухо — это был лучший способ убеждения.
Шли дни, но об Адриане не было никаких известий. Красный Мокасин и его братья с помощью дыма костров разослали послания во все стороны. Каждый вечер Флорис поднимался на пригорок, чтобы увидеть на горизонте «ответы», посылаемые из разбросанных повсюду деревень и поселений натчезов; но результаты были прежними.
Флорис и Батистина оценили удобства, предоставленные им индейцами. Вечерами, устав после целого дня пути, они уединялись в палатке из буйволовых шкур, предоставленную в их полное распоряжение. В этом ненадежном убежище, шепча друг другу слова любви, они предавались неистовой страсти.
Воздух становился все более теплым, часто до них долетал легкий морской ветерок. Над тысячелетними лесами ярко светилось зелено-голубое небо. Растения источали пьянящие ароматы. Флорис и Батистина наслаждались этой бурной красотой, столь созвучной их любви Они чувствовали, что наконец-то полностью стряхнули с себя груз прошлого и теперь смело шли навстречу будущему. Что-то невидимое вело их вперед, в эти очарованные и чарующие края.
Однажды ночью Флорису приснился Адриан: он довил рыбу на берегу океана. Позвав младшего брата, он, улыбаясь, протягивал ему навстречу руки: «Иди сюда, Флорис… я жду тебя… иди ко мне, брат!» За спиной Адриана зашумели волны. Туман скрыл его лицо.
Флорис проснулся: он был весь в поту. Его охватило страшное предчувствие, что Адриан мертв. Батистина заворочалась во сне. Открыв глаза, она взглянула на него, готовая в тот же миг предаться любви. Он схватил ее и крепко прижал к себе.
В эту ночь Флорис любил Батистину с неистовством дикаря.
30
— А вот и полуостров восходящего солнца, Юлакиматана!
Красный Мокасин указал на противоположный берег Аппалачской реки. Теплый ветер с шумом шевелил серебристые листья берез. Флорис прищурил свои зеленые глаза Он сделал знак Батистине следовать за ним. В поисках брода молодые люди проехали вверх по течению реки более четверти лье. Аппалачская река лениво изгибалась, однако везде было слишком глубоко для переправы. Как всегда, нетерпеливый Флорис пустил свою рыжую кобылу в галоп. Батистина последовала за ним. Такова уж отныне ее участь: спешить за своим излишне неугомонным мужем… ЕСЛИ ТОЛЬКО ОН ЖЕНИТСЯ НА НЕЙ! Флорис больше не заговаривал о браке. Батистина старалась изгнать из себя эту занозу, прочно засевшую в ее мозгу. С каждым днем она еще больше влюблялась во Флориса. Стоило ей взглянуть на его широкую статную спину, на его черные кудри, небрежно стянутые на затылке, как ее охватывало сильнейшее волнение.
Флорис мчался к маленькой бухточке. Внезапно он поднял руку.
— Я нашел!
Вода с журчанием бежала по каменистому дну, выплескиваясь на прибрежный песок. Флорис направил своего коня в воду, заставляя его идти против течения, чтобы проверить дно, как вдруг раздались крики:
— Parad… Parad![40]
— Господи! Испанцы! — охнула Батистина. Около дюжины солдат к несколько всадников в гражданском платье верхом на мулах выехали из березовых зарослей. Взяв обоих всадников на прицел, солдаты направились к ним. С привычной для него стремительностью Флорис оценил обстановку. Если бы он был один, он бы тотчас развернулся и ускакал, так как испанцы, имевшие весьма помятый вид, отнюдь не выглядели меткими стрелками. Но сейчас с ним была Батистина.