Мисс Марпл с кротким изумлением раскрыла фарфорово-голубые глаза.
– О чем ты, Рут? Ты нашла отличный предлог. Я уверена, что и Керри-Луизе твоя идея понравится.
– Она тебе уже написала. Ты найдешь письмо, когда вернешься домой. Скажи честно, Джейн, ты не считаешь, что я слишком много себе позволила? И ты согласна…
Она запнулась. Мисс Марпл тут же пришла ей на помощь, изящно выразив ее мысль:
– …поехать в Стоунигейтс вроде бы в качестве объекта благотворительности? Почему бы нет, если это необходимо? Ты считаешь, что необходимо, и я склонна с тобой согласиться.
Миссис Ван-Райдок удивленно на нее взглянула.
– Но почему? До тебя уже дошли какие-то слухи?
– Ничего подобного. Но тебя что-то смущает. А ты отнюдь не фантазерка, Рут.
– Да. Хотя ничего определенного я не знаю.
– Помнится, – сказала мисс Марпл. – Однажды утром в церкви, а было это во второе воскресенье рождественского поста, я сидела позади Грэйс Лэмбл. И все больше за нее тревожилась. Я была уверена, что у нее что-то случилось. Хотя не могла бы сказать, что именно. Какое-то тяжелое чувство не оставляло меня.
– И что-то действительно произошло?
– О да! Ее отец, старый адмирал, в последнее время вел себя странно. А на следующий день бросился на нее с тяжелым молотком. Кричал, что она – антихрист, принявший обличье его дочери. Он чуть не убил ее. Его увезли в дом умалишенных, а ей пришлось провести несколько месяцев в больнице, еле оправилась.
– Значит, у тебя в церкви появилось предчувствие?
– Мою тревогу вызвало вполне реальное обстоятельство, как обычно и бывает в таких случаях, хотя мы не всегда замечаем это вовремя. Ее воскресная шляпка была надета задом наперед. А Грэйс Лэмбл – очень аккуратная женщина и не страдает рассеянностью. Не заметить, как она надела шляпку, отправляясь в церковь, она могла только при чрезвычайных обстоятельствах. Отец бросил в нее мраморным пресс-папье и разбил зеркало. Она, видимо, уже на ходу напялила шляпку и поспешила из дому. Она не хотела, чтобы слуги что-то услышали. Сама же она искренне считала, что у ее родителя остались замашки старого «морского волка», ей было и невдомек, что это психическое заболевание. Он постоянно жаловался, что за ним следят, что у него полно врагов – в общем, все обычные симптомы.
Миссис Ван-Райдок с уважением посмотрела на свою подругу.
– Пожалуй, в твоем Сент-Мэри-Мид не такие уж идиллические[10] нравы. А я-то думала…
– Человеческая природа, милая, всюду одинакова. Просто в городе ее труднее наблюдать.
– Так ты поедешь в Стоунигейтс?
– Да, поеду. Пожалуй, я дурно поступаю по отношению к моему племяннику Реймонду. Подумают, что он мне не помогает. Впрочем, мой милый мальчик уехал на полгода в Мексику. А к тому времени все, вероятно, окончится.
– Что окончится?
– Едва ли Керри-Луиза пригласит меня на неопределенное время. Скорее всего недели на три, на месяц. Этого вполне достаточно.
– Достаточно, чтобы выяснить, в чем там дело?
– Да, именно это я имела в виду.
– Боже мой, Джейн, – сказала миссис Ван-Райдок. – Ты, кажется, очень в себе уверена.
Мисс Марпл взглянула на нее с легким упреком.
– Это ты во мне уверена, Рут. Или говоришь так… А я могу только обещать, что постараюсь оправдать твою уверенность.
Глава 2
Прежде чем пуститься в обратный путь (была среда – и билеты в ее «идиллический» Сент-Мэри-Мид стоили дешевле), мисс Марпл очень деловито собрала некоторые сведения.
– Мы с Керри-Луизой иногда переписывались, но чаще всего это были рождественские открытки и календари. Мне нужны некоторые факты, милая Рут, а также сведения о тех, кого я встречу в ее доме в Стоунигейтсе.
– Ну, о браке Керри-Луизы с Гулбрандсеном ты знаешь. У них не было детей, и Керри-Луиза об этом горевала. Гулбрандсен был вдовец с тремя взрослыми сыновьями. И они с Керри-Луизой удочерили девочку. Назвали ее Пиппой. Прелестный был ребенок. Ей было два годика, когда они ее взяли.
– Откуда? Кто были ее родители?
– Я, право, не помню, Джейн. А может, никогда и не знала. То ли ее взяли из приюта для подкидышей, то ли это был чей-то нежеланный ребенок и Гулбрандсен об этом услышал. А что? Ты считаешь это важным?
– Всегда желательно знать всю подоплеку. Но продолжай, пожалуйста.
– Потом Керри-Луиза все же забеременела. Я слышала от врачей, что так нередко бывает.
Мисс Марпл кивнула.
– Да, по-видимому.
– Словом, это произошло, и, как ни странно, Керри-Луиза, пожалуй, даже огорчилась. Случись это раньше, она себя не помнила бы от радости. Но она уже так привязалась к Пиппе, что даже почувствовала себя виноватой перед ней, словно в чем-то ущемила ее права. А Милдред родилась очень непривлекательным ребенком. Она пошла в Гулбрандсенов, людей достойных, но определенно некрасивых. Керри-Луиза так старалась не делать разницы между родной и приемной дочерьми, что больше баловала Пиппу и меньше внимания уделяла Милдред. Иногда мне казалось, что Милдред затаила обиду. Впрочем, я не часто их видела. Пиппа выросла красавицей, а Милдред дурнушкой. Эрик Гулбрандсен умер, когда Милдред было пятнадцать, а Пиппе восемнадцать.