Хорошо ли это? Не плохо. При нынешних наших условиях это действительно не плохо, так как это обстоятельство воспитывает наших хозяйственников в духе рационального ведения производства и дисциплинирует их. Не плохо, так как оно учит наших хозяйственников считать производственные величины, считать их точно так же точно учитывать реальные вещи в производстве, а не заниматься болтовней об «ориентировочных данных», взятых с потолка. Не плохо, так как оно учит наших хозяйственников искать, находить и использовать скрытые резервы, таящиеся в недрах производства, а не топтать их ногами. Не плохо, так как оно учит наших хозяйственников систематически улучшать методы производства, снижать себестоимость производства, осуществлять хозяйственный расчет и добиваться рентабельности предприятий. Это — хорошая практическая школа, которая ускоряет рост наших хозяйственных кадров и превращение их в настоящих руководителей социалистического производства на нынешнем этапе развития.
Беда не в том, что закон стоимости воздействует у нас на производство. Беда в том, что наши хозяйственники и плановики, за немногими исключениями, плохо знакомы с действиями закона стоимости, не изучают их и не умеют учитывать их в своих расчетах. Этим, собственно, и объясняется та неразбериха, которая всё еще царит у нас в вопросе о политике цен (выделено нами при цитировании: — интегральная оценка экономической грамотности поколения руководителей предприятий и экономистов, выращенных на политэкономии марксизма). Вот один из многочисленных примеров. Некоторое время тому назад было решено упорядочить в интересах хлопководства соотношение цен на хлопок и на зерно, уточнить цены на зерно, продаваемое хлопкоробам, и поднять цены на хлопок, сдаваемый государству. В связи с этим наши хозяйственники и плановики внесли предложение, которое не могло не изумить членов ЦК, так как по этому предложению цена на тонну зерна предлагалась почти такая же, как цена на тонну хлопка, при этом цена на тонну зерна была приравнена к цене на тонну печеного хлеба. На замечания членов ЦК о том, что цена на тонну печеного хлеба должна быть выше цены на тонну зерна ввиду добавочных расходов на помол и выпечку, что хлопок вообще стоит намного дороже, чем зерно, о чем свидетельствуют также мировые цены на хлопок и на зерно, авторы предложения не могли сказать ничего вразумительного. Ввиду этого ЦК пришлось взять это дело в свои руки, снизить цены на зерно и поднять цены на хлопок. Что было бы, если бы предложение этих товарищей получило законную силу? Мы разорили бы хлопкоробов и остались бы без хлопка» (“Экономические проблемы социализма в СССР”, “Замечания по экономическим вопросам, связанным с ноябрьской дискуссией 1951 года”, раздел 3. “Вопрос о законе стоимости при социализме”).
Эти фрагменты показывают: И.В.Сталин понимал, что от действия в экономике в ходе строительства социализма и коммунизма объективного закона стоимости никуда не уйти. Однако невежество директорского корпуса и экономистов, образчик которого приведён выше, препятствует достижению наивысшей эффективности плановой социалистической экономикой СССР, в том числе и за счёт включения рыночных механизмов саморегуляции использования объективно имеющихся сверхплановых мощностей. Без преодоления этого невежества (что невозможно в ограничениях выражающих Я-центризм экономических теорий — как марксизма, так и частно-собственнических) задача сочетания общественно полезного демографически обусловленного плана и рыночного механизма в одной многоотраслевой производственно-потребительской системе неразрешима.
Но и это ещё не всё. Если бы удалось осуществить дебюрократизацию, изобличив бюрократов-злоумышленников и просветив бюрократов-невеж на основе альтернативной марксизму теории, рыночный механизм мог бы быть подчинён средствами налогово-дотационного механизма плановому началу и основному экономическому закону социализма и включён в экономику социализма. Однако рыночный механизм как регулятор не устраивал И.В.Сталина, поскольку не гарантировал превосходства в качестве управления экономикой перед капитализмом, уже пытавшимся сочетать в своей экономике плановое начало общегосударственного масштаба с рыночной саморегуляцией. Поэтому И.В.Сталин, поясняя вопрос о законе стоимости при социализме, ставит ещё одну задачу, — более значимую, нежели сочетание плана и рыночного механизма саморегуляции использования сверхплановых мощностей в народном хозяйстве СССР:
«На второй фазе коммунистического общества количество труда, затраченного на производство продуктов, будет измеряться не окольным путем, не через посредство стоимости и её форм, как это бывает при товарном производстве, а прямо и непосредственно — количеством времени, количеством часов, израсходованным на производство продуктов <если здесь уточнить: технически и организационно обусловленным технологическим временем, и помнить, что научно-технический прогресс и организационно-технологический прогресс идут в запас устойчивости планов, — то всё правильно: никаких метрологически несостоятельных человеко-часов работы, необходимых для совершения научного открытия не возникает>. Что же касается распределения труда, то распределение труда между отраслями производства будет регулироваться не законом стоимости, который потеряет силу к этому времени, а ростом потребностей общества в продуктах. Это будет общество, где производство будет регулироваться потребностями общества, а учет потребностей общества приобретет первостепенное значение для планирующих органов <выделено при цитировании нами: поясним далее>» (“Экономические проблемы социализма в СССР”, “Замечания по экономическим вопросам, связанным с ноябрьской дискуссией 1951 года”, раздел 3. “Вопрос о законе стоимости при социализме”).
Если вдаваться в существо непосредственного учёта потребностей людей и ориентации производства непосредственно на выявленные потребности, то это предполагает создание системы производства и создание системы управления производством и распределением продукции, которые обеспечивают производство почти всего[424] если не в темпе выдачи заказа, то в темпе, при котором потребитель не испытывает неприемлемых для него неудобств в течение времени, пока его заказ выполняется.
Естественно, что видя в этой системе альтернативу рынку, способную превзойти его по эффективности, И.В.Сталин не стал дожидаться построения коммунизма для перехода на неё, а положил начало её действию:
«У нас нет ещё развитой системы продуктообмена, но есть зачатки продуктообмена в виде «отоваривания» сельскохозяйственных продуктов. Как известно, продукция хлопководческих, льноводческих, свекловичных и других колхозов уже давно «отоваривается», правда, «отоваривается» неполностью, частично, но всё же «отоваривается». Заметим мимоходом, что слово «отоваривание» неудачное слово, его следовало бы заменить продуктообменом. Задача состоит в том, чтобы эти зачатки продуктообмена организовать во всех отраслях сельского хозяйства и развить их в широкую систему продуктообмена с тем, чтобы колхозы получали за свою продукцию не только деньги, а главным образом необходимые изделия. Такая система потребует громадного увеличения продукции, отпускаемой городом деревне, поэтому её придётся вводить без особой торопливости, по мере накопления городских изделии. Но вводить её нужно неуклонно, без колебаний, шаг за шагом сокращая сферу действия товарного обращения и расширяя сферу действия продуктообмена.
Такая система, сокращая сферу действия товарного обращения, облегчит переход от социализма к коммунизму. Кроме того, она даст возможность включить основную собственность колхозов, продукцию колхозного производства в общую систему общенародного планирования» (“Экономические проблемы социализма в СССР”, “Замечания по экономическим вопросам, связанным с ноябрьской дискуссией 1951 года”, раздел 3. “Вопрос о законе стоимости при социализме”).
424
Разве что за исключением продуктов и услуг повседневного спроса, спектр которого медленно изменяется, и потому производство может быть массовым, ориентированным не на индивидуальный заказ, а на выявленную статистику потребностей.