Расхождение между завещаниями Дмитрия Ивановича и его предшественников комментировалось учеными по-разному. Н.М. Карамзин, первый обративший внимание на это несоответствие духовных грамот московских князей, сглаживал противоречие указанием на то, что Галич и другие «купли» «до времени Донского считались великокняжескими, а не московскими: потому не упоминается об них в завещаниях сыновей Калитиных»[1527]. В то же время, несколько противореча себе, он подчеркивал зависимость «купель» от Московского княжества: они «не были еще совершенно присоединены к Московскому княжеству»[1528]. Это сделал лишь Дмитрий Донской.
Н.М. Карамзину возражал С.М. Соловьев. По его мнению, присоединять «купли» к территории великого княжества Владимирского Ивану Калите не имело смысла, так как великим князем по его смерти мог стать не только представитель московского княжеского дома, но и князь тверской или нижегородский. «Это значило бы обогащать других князей за свой счет», — писал С.М. Соловьев[1529]. Такое соображение С.М. Соловьева, разрушающее гипотезу Н.М. Карамзина, нельзя не признать резонным, хотя и с некоторыми оговорками.
Дело в том, что, как было показано в главе III, князья, занимавшие в XIV в. стол великого княжения Владимирского, стремились к расширению подвластной им территории и превращению ее в свое наследственное владение. Существование такой тенденции указывает на то, что великие князья XIV в. смотрели на управляемые ими земли несколько иначе, чем историк XIX в. Они больше заботились о том, чтобы, увеличивая территорию великого княжества, закрепить ее за собой и своим ближайшим потомством, чем угнетались постоянными опасениями (хотя такие опасения и появлялись) относительно возможного перехода в будущем владимирского стола в руки представителей иных династий. Поэтому вопрос, поднятый С.М. Соловьевым, должен решаться в иных плоскостях. Чтобы дать на него ответ, необходимо выяснить, во-первых, достигалось ли вообще расширение владимирской территории путем прикупов целых княжеств и, во-вторых, допускала ли Орда значительный территориальный рост великого княжения.
В отношении первого приходится констатировать, что никаких аналогичных или сходных случаев в XIV в. источники не отмечают. Данных, которые заставляли бы предполагать, что сыновья Александра Невского, князья тверского или московского домов (свидетельство о «куплях» Ивана Калиты как предмет анализа здесь, естественно, во внимание принято быть не может) увеличивали Владимирскую территорию какими-либо земельными покупками, не говоря уже о покупках соседних княжеств, нет. С другой стороны, как отмечали исследователи и как это было подтверждено выше, в XIV в. над землями великого княжества Владимирского установила свой контроль Орда, которая по мере возможности стремилась законсервировать размеры владений владимирских князей и контролировать сами посажения на великокняжеский стол. Политика Орды в русских землях в первой половине XIV в. показывает, что условий для «купель» в том их понимании, как предлагал Н.М. Карамзин, на Руси не было, и здесь С.М. Соловьев был прав.
Однако объяснение загадочных «купель» духовной грамоты 1389 г. Дмитрия Донского, предложенное самим С.М. Соловьевым, и повторявшее, кстати, другую мысль Н.М. Карамзина, в свою очередь страдало уязвимостью. По мнению С.М. Соловьева, «Калита купил эти города у князей, но оставил еще им некоторые права владетельных, подчиненных, однако, князю Московскому, а при Дмитрии Донском они были лишены этих прав»[1530]. Догадка С.М. Соловьева не снимает недоумений. Непонятным остается характер отношений между московскими князьями и князьями «купленных» княжеств (С.М. Соловьев пишет только о городах, что неточно), причем отношений длительных, существовавших по меньшей мере на протяжении двух десятков лет.
1527