Читать онлайн "Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIV вв." - Кучкин Владимир Андреевич - RuLit

После победы над Ростиславичами владимирский стол занял Михалко Юрьевич, титуловавшийся великим князем «всея Ростовьскыя земли»[541]. В Переяславле-Залесском он посадил брата Всеволода[542]. Если политическое единство Владимиро-Суздальской земли сохранилось, Михалко и Всеволод действовали заодно[543], то владельческая целостность территории была нарушена. Впрочем, это продолжалось недолго. По смерти Михалки (19 июня 1176 г.[544]) во Владимире сел Всеволод, которому пришлось выдержать ряд столкновений с Ростиславичами и их союзниками. Но после решительной победы над ними у Прусковой горы 7 марта 1177 г.[545] Всеволод прочно утвердился на владимирском столе, став единственным «самовластием» на Северо-Востоке.

При Всеволоде Большое Гнездо не только возросло значение Владимиро-Суздальской земли, укрепился авторитет ее князя в общерусских и международных делах, но и значительно расширилась территория области, усложнилась ее административная структура. Любопытно, однако, что все сведения, за единственным исключением, о новых городах, появившихся при Всеволоде, относятся не ко времени его княжения, а к первым семи годам, последовавшим за его смертью. Под 1178 г. сообщается о строительстве Всеволодом г. Гледена (Устюга)[546], под 1213 г. упоминаются Кострома, Нерехта и Соль Великая[547], под 1216 г. — Зубцов на Волге[548], под 1219 г. — Унжа[549]. В указанный семилетний период между сыновьями Всеволода развернулась ожесточенная борьба за отчины, вызвавшая пристальное внимание летописцев, которые при описании всех ее перипетий походя сообщали и о городах, захваченных князьями друг у друга. Поэтому нельзя считать, что шесть из перечисленных выше городов появились при преемниках Всеволода. Зубцов, Кострома, Унжа и другие несомненно возникли при Всеволоде, т. е. до 1212 г. Несмотря на явную случайность упоминаний, приведенный список городов довольно характерен. Он ясно показывает, что при Всеволоде территория его княжества несколько увеличилась на западе (Зубцов) и интенсивно росла в северо-восточном и восточном направлениях. Последнее было связано с активным наступлением Всеволода на Волжскую Булгарию.

В 1183 г. им был организован грандиозный поход на булгар. Помимо самого Всеволода, собравшего полки со всех своих земель[550], в нем приняли участие Владимир, сын киевского князя Святослава, к которому Всеволод специально посылал за помощью[551], брат переяславского (южного) князя Изяслав Глебович, сын смоленского Давыда Ростиславича Мстислав, муромский и рязанские князья[552]. В двух сражениях русские рати разгромили булгар (по сообщению Ипатьевской летописи, их было убито 3,5 тыс.[553]), осадили главный булгарский город Великий, но взять его так и не смогли[554]. С булгарами был заключен мир, правда ненадолго. Через два года Всеволод вновь послал «на Болгары воеводы своѣ с Городьчаны, и взяша (села) многы и възвратишася с полоном (многим)»[555]. Участие в походе 1183 г. белозерского полка Всеволода[556] как будто свидетельствует о возросшем значении для Владимиро-Суздальской земли волжского пути вниз от Ярославля к Городцу Радилову. Таким путем, вероятно, двигался белозерский полк. Здесь появляется новый волжский город — Кострома[557] Городец Радилов не только в конце XII в., но и в начале XIII в. оставался главным опорным пунктом владимиро-суздальских князей в Среднем Поволжье. Одновременно он служил центром, из которого русское население осваивало местный край. Отсюда двигался поток поселенцев вниз по Волге до устья Суры, а затем вверх по Суре, что можно проследить на материалах XIV — начала XV в. Из Городца шла поселенческая волна и в противоположном направлении: вверх по Волге и далее по р. Унже. Правда, А.Н. Насонов считал, что ростово-суздальская дань распространилась на Унжу не со стороны Волги, а со стороны Галицкого озера. Он основывался на том, что «…во-первых, Унжа впоследствии входила в состав Галицкого княжества. Во-вторых, о поселениях и городах, расположенных по Волге между Костромой и устьем Унжи, впадающей в Волгу, сведения появляются не раньше второй половины XIV в. (Плесо, Кинешма, Юрьевец). В-третьих, территория Костромского княжества не доходила до р. Унжи и по течению р. Волги занимала пространство от устья Солоницы до р. Елнати»[558]. Последние два наблюдения исследователя, безусловно, верны и свидетельствуют о том, что на р. Унжу ростово-суздальцы проникли не со стороны Костромы. Что касается первого довода, то он основывается на материалах XVI в., когда территория по Унже в административном отношении действительно зависела от Галича[559]. Однако это было новообразованием. До начала XV в. земли по Унже принадлежали нижегородским князьям и тянули к Городцу[560]. Отсюда можно заключить, что освоение Унжи шло с Городца[561]. Препятствием к выводу о проникновении ростово-суздальской дани на Унжу от Галицкого озера служит также то обстоятельство, что расположенный у этого озера г. Галич Мерский упоминается позднее, чем г. Унжа. Основание г. Унжи так же, как и основание г. Устюга, затронуло, по-видимому, интересы булгар в этих районах, чем и объясняется их нападение на Устюг и Унжу в 1219 г.[562] Проникновение ростовцев и далее на северо-восток, где были владения новгородцев, как будто иллюстрируется записью Новгородской I летописи под 1187 г.: «Въ то же время избьени быша печерьскеи и югърьскии (даньници) въ Печере, а другии за Волокомь…»[563]. Кем были побиты новгородские данщики, летопись не указывает. В той же статье сообщается далее, что новгородцы посылали послов к Всеволоду, прося себе князя. Возможно, их решение было продиктовано желанием примириться с владимирским князем, препятствовавшим получению Новгородом дани с Заволочья, Печеры и Югры.