Все это связано с еще одним результатом эффективной психотерапии, а именно с преобразованием инфантильной зависимости
в зрелую взрослую зависимость. Западный миф о человеческой независимости существует, несмотря на то что все люди на протяжении всей жизни в практическом и эмоциональном плане нуждаются друг в друге. Психотерапия не делает зависимых людей независимыми; наоборот, она делает их способными эффективнее использовать их естественную зависимость в личных интересах. Она сталкивает пациентов, отрицающих собственную зависимость, с их истинной потребностью в других людях. Основное различие между привязанностью у младенцев и у взрослых заключается в том, что дети, в отличие от взрослых, не могут выбирать тех, от кого они зависят, обычно не могут уйти от неподходящего воспитателя11 и не обладают нужными силами, которые могли бы заставить эти объекты изменить к ним отношение. Множество взрослых, приходя на терапию, чувствуют себя подобно детям, пойманным в ловушку деструктивных отношений, и решают на этом основании, что их потребность в других несет в себе определенную угрозу. В идеальном случае в процессе терапии они понимают, что проблема лежит не в плоскости их базовых потребностей, а в том, как они с ними обходятся.
Удовольствие и спокойствие
Последнюю цель психодинамической терапии, которую я хочу коротко обсудить, сформулировать труднее всего. Хотя большинство из нас думает, что знает, что такое «счастье», мы достаточно часто терпим поражение в погоне за ним. Часть вины за это можно возложить на мифы, распространенные в нашей пропитанной коммерцией и рынком культуре, бесконечно утверждающие, что идеальное тело и толстый кошелек спасут нас от отчаяния. В индивидуалистической, соревновательной культуре повсеместно дается обещание, что счастье можно обрести, только если мы имеем, что желаем. В отличие от этого, во многих незападных культурах ценным является умение желать, что имеешь.
Психоаналитическое мышление представляет собой любопытную смесь этих взглядов: оно вполне западное, позитивистское, ин
опекун) для удобства переведены как «воспитатель».
53
индивидуалистское и (по крайней мере, изначально) связано с удовлетворением влечений и фрустрацией. Однако с самого начала подчеркивалось уважение к «принципу реальности», отсрочиванию реализации (желаний), «окультуриванию», так, чтобы самоуважение отдельного человека зависело от его вклада в общество и отказа от немедленного удовлетворения в пользу более продуктивных и постоянных видов наслаждений. По мнению Мессера и Винокура (Messer & Winokur, 1980), психоаналитическое мировоззрение скорее трагично, чем комично (в техническом, а не в общепринятом смысле этого слова). Аналитики говорят о нашей глубокой конфликтности, об отказе от инфантильных желаний и поиске компромиссов. По мере того как в психологии и психоанализе все больше места занимала концепция отношений, в которой привязанность и сепарация являются более важными понятиями, чем влечение и конфликт, наше внимание переключилось со стремлений на работу горя.
Правильно сделанная динамическая формулировка высвечивает, что человек думает о достижении счастья, и дает таким образом материал для последующей интервенции. Патогенные убеждения и способы поддержания самоуважения часто коренным образом расходятся с перспективами истинной радости и удовлетворения. Способность скорбеть о том, чего невозможно получить, подготавливает почву для получения удовольствия от того, что возможно. Очень часто в конце психотерапии клиент говорит, что хотя раньше он знал, как чувствовать себя «на подъеме» или «в хорошем настроении», общее душевное спокойствие, которое постепенно появилось в процессе лечения, было тем, что он не мог себе и представить. Как без сексуального опыта невозможно представить себе оргазм или, пока сам не станешь родителем, нельзя ощутить трепет от рождения ребенка, так и настоящая безмятежность духа, вероятно, эмоционально недоступна для человека, который довольствуется преходящими всплесками бурной радости.
Преобладание терапевтических целей над исследовательскими при формулировании случая
11
Здесь и далее английское «caregiver» (член семьи или нанятый специалист, заботящийся и ухаживающий за ребенком) и «caretaker» (аналогично, а также в значении
Взаимосвязь между формулированием случая и психотерапией