…волны, вокруг босых ног бьются клочья прохладной пены. Над ним тёплое вечернее солнце, навстречу широкой улыбкой расстилается белый песчаный пляж.
– Я уже пробыл здесь некоторое время и думал, что ты так и не соберёшься это сделать, – произносит вор.
Он сжимает руку Матчека в крепком рукопожатии. Это худощавый мужчина в шортах и белой рубашке, глаза скрыты за линзами солнцезащитных очков, синими, как книга из сна.
Полотенце вора расстелено на песке неподалеку от пустых шезлонгов под зонтиками. Они с Матчеком садятся рядом и наблюдают, как солнце опускается в море.
– Я частенько бывал здесь, – говорит Матчек. – Раньше, как ты понимаешь.
– Я знаю. Я почерпнул это из твоих воспоминаний, – отвечает вор.
И пустой пляж внезапно заполняется, как в те субботние дни, когда Матчек приходил сюда с отцом. Сначала они посещали рынок, где торговали всевозможной техникой, потом раскладывали свои приобретения на песке и испытывали в волнах плавающих дронов или просто наблюдали за паромами и водными мотоциклами. Но, несмотря на ощущение песка между пальцами ног, несмотря на запах солнца, пота и соли на коже и красную линию скал на другом конце пляжа, что-то кажется Матчеку неправильным, не таким, как прежде.
– Ты хочешь сказать, что украл всё это, – говорит Матчек.
– Я думал, что тебе это уже не нужно. Кроме того, я надеялся порадовать тебя.
– Да, наверно, так и есть, – соглашается Матчек. – Но кое-какие детали переданы неверно.
– В этом ты должен винить свою память, а не меня, – возражает вор.
Его слова вызывают у Матчека беспокойство.
– Ты тоже выглядишь несколько иначе, – говорит он, просто чтобы что-нибудь сказать.
– Это помогает, если не хочешь быть пойманным, – отвечает вор.
Он снимает очки и убирает их в нагрудный карман. Он действительно немного изменился, хотя Матчек мог бы поклясться, что тяжёлые веки и лёгкий изгиб губ остались такими же, как прежде.
– Ты никогда не рассказывал, как тебя поймали, – говорит Матчек. – Только о самой тюрьме и о том, как тебя вытащила оттуда Миели[1]. И о твоём путешествии на Марс в поисках воспоминаний, необходимых, чтобы украсть что-то для её босса и обрести свободу.
– И что было дальше? – Вор улыбается, как будто только одному ему понятной шутке.
– Ты отыскал свои воспоминания, но другой ты тоже пытался ими завладеть. Поэтому ты запер его в тюрьме и получил только Ларец, в котором заключен бог. И воспоминание о том, что тебе необходимо попасть на Землю.
– У тебя действительно хорошая память.
В висках у Матчека неожиданно начинает стучать гнев.
– Прекрати надо мной насмехаться. Я не терплю, когда люди смеются надо мной. А ты даже не человек, а просто моя выдумка или то, о чём я прочел в книге.
– А разве в школе тебе не объясняли важность выдуманных вещей?
Матчек фыркает.
– Только для читрагупт. Великая Всеобщая Цель почти достигнута. Смерть реальна. Враги реальны.
– Я вижу, ты способный ученик. Так что же ты здесь делаешь?
Матчек поднимается и сердито шагает к морю.
– Знаешь, я ведь мог бы рассказать им о тебе. Другим ченам. И они уничтожили бы тебя.
– Если сумели бы поймать, – уточняет вор.
Матчек разворачивается. Вор смотрит на него снизу вверх, щурясь от солнца, склонив голову набок и усмехаясь.
– Расскажи мне о том, что произошло в прошлый раз, – говорит Матчек.
– Ты должен меня попросить.
Матчек готов высказать вору всё, что думает: что тот всего лишь плод его воображения и Матчек не должен ни о чем просить. Но вор смотрит так весело, совсем как маленький Будда, всегда стоявший в саду его матери, что слова замирают у него на губах, и он только резко втягивает воздух. Матчек медленно возвращается к расстеленному полотенцу, садится и обхватывает руками колени.
– Ладно, – соглашается он. – Расскажи, как тебя поймали в прошлый раз. Пожалуйста.
– Так-то лучше, – отвечает вор.
От солнца на горизонте остался только золотой отблеск, но вор всё равно надевает очки. Закатные лучи разливаются по морю жидкой акварелью.
– Хорошо. Это история, отрицающая смерть, как я, как ты, как все мы. Этому-то тебя учили в школе?
Матчек бросает на него нетерпеливый взгляд. Вор откидывается назад и усмехается. А затем начинает рассказ.
– Было так, – говорит он. – В тот день, когда за мной пришел Охотник, я убивал воображаемых котов в камере Шредингера.
Окружающий их виртуальный пейзаж меняется, иллюстрируя историю вора закатным сиянием, песком и морем.