Будучи внештатным журналистом, Миранда постоянно жила под гнетом надвигающихся сроков сдачи материала. В деньгах Клейборны не нуждались. Дэвид служил в Сити и зарабатывал больше, чем остальные успевают потратить до конца дней своих, но Миранде нравилось писать, это занятие придавало ее существованию особый привкус. Она мечтала опубликовать когда-нибудь настоящий роман, великую историю любви вроде «Анны Карениной» или «Унесенных ветром». Пока же Миранда продолжала усердно строчить статьи для журналов и газет, что помогало ей выразить себя и служило необходимой точкой опоры в жизни. Усаживаясь за компьютер, она старалась не слушать те горькие слова, что нашептывал ей в уши тихий голос отчаяния. Миранда откладывала нудные домашние дела, надеясь, что вскоре они отпадут сами собой. Рано или поздно Дэвид признает, что переезд в Дорсет был ужасной ошибкой, они вернутся в Лондон, в свой дом, и жизнь войдет в привычную колею. Перемена места жительства нисколько не смягчила буйный нрав Гаса. Но к несчастью, Дэвиду нравилось возвращаться в Лондон в воскресенье и хвастаться перед приятелями, что он провел выходные в загородном доме. Так что, похоже, Миранда застряла здесь надолго.
Она представила себе мужа, красивого, безупречно учтивого Дэвида Клейборна. Всегда собранный, решительный и уверенный в себе, он скользил по жизни с легкостью, без малейших усилий, словно проживал ее уже не в первый раз. После переезда супруги почти не виделись. В первое время Дэвид возвращался домой в четверг и оставался до вечера воскресенья. Теперь же он приезжал в пятницу, поздно, ближе к ночи, и уезжал в воскресенье, сразу после обеда. Он выглядел усталым и предпочитал проводить выходные у телевизора, смотрел гольф. Если бы Миранда не знала мужа так хорошо, заподозрила бы, что он завел интрижку на стороне, но Дэвид слишком зависел от мнения окружающих, чтобы позволить себе сбиться с пути истинного.
Миранда вернулась к столу и позвонила мужу в «Голдман Сакс»[3]. После разговора с мистером Марлоу ее не оставляла тревога за Гаса. Ей хотелось услышать ободряющий голос Дэвида.
— Дорогой, это я, — заговорила она, когда муж снял трубку.
— Ну как вы там, милая? Bсe в порядке? — Жизнерадостный тон Дэвида мгновенно развеял ее страхи.
— Гас опять сбежал.
Дэвид тяжело вздохнул, не скрывая раздражения.
— О нет, только не это.
Миранду кольнуло чувство вины — она испортила мужу день.
— Придется тебе сделать ему внушение сегодня вечером.
— Ему не повредила бы хорошая порка. Мальчишка ее заслужил.
— Закон запрещает пороть детей. Впрочем, ты можешь возразить, сказав, что принимали его бездетные люди.
— Ты говорила с мистером Марлоу?
— Да. Он не в восторге от поведения нашего отпрыска. Не дай Бог, Гаса выгонят и из этой школы!
— Вряд ли. За городом учителя терпеливее. К тому же Гас повзрослеет и возьмется за ум.
— Хочется верить, что ты прав.
— В твоем голосе не слышно оптимизма, дорогая.
— У меня голова идет кругом. Надо заканчивать статью, а я никак не доберусь до стола. Вдобавок меня ждет куча домашних дел. А теперь еще Гас сбежал, и я не знаю за что хвататься. Готова рвать на себе волосы.
— Жаль такие красивые волосы! — усмехнулся Дэвид. — Вот видишь, найми ты помощницу, оставалось бы время для более важных дел. — Неожиданная беспомощность жены несколько его озадачила. Это совсем не похоже на Миранду. Она восемь месяцев командовала строительными рабочими не хуже въедливого армейского полковника, но в последнее время явно выдохлась и утратила бойцовский дух. — Тебе надо было послушать меня и нанять няню. Джейн поехала бы с нами, если бы мы сделали ей предложение, от которого она не смогла бы отказаться. Похоже, твои мечты о том, чтобы стать богиней домашнего очага, так и не осуществились, верно? Мы здорово сглупили, упустив Джейн. Она единственная, кого Гас хоть как-то слушал. Теперь ты полновластная хозяйка дома, Миранда. Так разберись с этим поскорее, Бога ради, пока не свела нас обоих с ума. — Дэвид искренне полагал, что улаживать проблемы сына — обязанность Миранды.
— Гас вернется, когда проголодается, — резко бросила Миранда, уязвленная тем, что муж снова во всем обвинил ее. — Я сразу отправлю его обратно в школу. — Повесив трубку, она вернулась к столу и окинула мрачным взглядом название своей колонки. Оно показалось ей издевательским: «Моя пасторальная мечта».