Эдилья не мог высказать Франко своего мнения по этому поводу, поскольку о составе новой Политической хунты узнал из газет. В Политическую хунту попали наиболее покладистые из фалангистов и карлистов, больше верные Франко, чем своей идеологии. Даже туповатый Эдилья, должно быть, расстроился, увидев в списке членов хунты такое ничтожество, как Лопес Басса, который оказался там в награду за оказанные Франко услуги по ускоренному проворачиванию унификации92. Это была ловушка — согласившись на участие в хунте, Эдилья обрек бы себя на бездействие и выполнение роли франкистского антуража. Он также знал о позиции других видных фалангистов — таких, как Пилар Примо де Ривера, Аснар, влиятельный интеллектуал Дио-нисио Ридруэхо, — которые советовали Эдилье не принимать предложения. С другой стороны, если бы он отказался, то сделал бы из каудильо своего врага93.
Прочитав в газетах о своем назначении, Эдилья не стал предпринимать никаких действий, но тут на него посыпались визиты Барросо, Миляна Астрая, Лопеса Бассы и других эмиссаров штаб-квартиры, которые настаивали на его согласии войти в Политическую хунту. Все же он отказался сделать это и тем самым дал ясно понять оппозиции, что унификация произошла исключительно по воле Франко. Реакция штаб-квартиры генералиссимуса не заставила себя ждать. Тому, что произошло дальше, нет надежных свидетельств. Если только мыслимо разобраться в предвзятых объяснениях событий с обеих сторон, то представляется, что Эдилья, возмущенный отказом Франко сдержать свое слово, повел себя опрометчиво и попытался через своих эмиссаров мобилизовать те немногие силы, что оставались у него в провинциях, против каудильо. Один из его сторонников позже писал: «Мы играли немного вслепую и проиграли»94. Франко уверял Фаупеля, что Эдилья телеграфом разослал своим «хефе» в провинциях инструкции не выполнять указания штаб-квартиры, если только они не пройдут через его руки. Франко убедил Фаупеля, что «Эдилья был сильно скомпрометирован»95. Но установить, действительно ли акции Эдильи представляли собой серьезную угрозу для Франко, не представляется возможным8696.
Франко предпочел увидеть в отказе Эдильи войти в новую Политическую хунту и в его последующих действиях нарушения воинской дисциплины. Двадцать пятого апреля в 7 часов вечера Эдилья был арестован верным псом Франко — жестоким майором Довалом, который прибыл к Эдилье на двух грузовиках с гражданскими гвардейцами. Суд был назначен на 27 мая 1937 года. А пока что Довал вел следствие. На сей раз следователи вменили Эдилье вину за беспорядки 16 апреля. При этом был начисто забыт тот факт, что его действия были поддержаны штаб-квартирой Франко. Его также обвиняли в контактах с республиканской зоной и в заговоре с целью убийства Франко. Фабрика слухов в штаб-квартире позаботилась о том, чтобы об этих обвинениях стало широко известно. Зато больше не упоминалось, как Пилар Примо де Ривера и Аснар клеймили Эдилью франкистом и как Франко обнимал национального лидера на балконе епископского дворца 19 апреля. На суде выдвинутые обвинения своей противоречивостью напоминали сталинские процессы97. Инстинкт Франко как военачальника не позволял ему терпеть внутренние дрязги, подобные тем, что окажутся убедительными для его врагов из республиканского лагеря. За выдуманные — или реальные — преступления Эдилья, Лопес Пуэртас, убивший Перала, и еще двое были приговорены к смерти. Санчо Давила и Рафаэль Гарсеран были оправданы98.
В деле Эдильи генералиссимус, как обычно, держался на дистанции. Когда Дионисио Ридруэхо выразил Франко протест по поводу ареста Эдильи, каудильо изобразил удивление: «А разве Эдилья арестован? Мне ничего не говорили. Я отдал приказ контрразведке расследовать события последних дней и принять соответствующие меры. Несомненно, у них на него что-то есть». Ридруэхо был возмущен тем, что лидер Фаланги был арестован по приказу человека, который только что принял от него его пост. К удивлению Ридруэхо, Франко выслушал его терпеливо и проявил свои чувства лишь тем, что покусывал губу и избегал смотреть в глаза. Только позже Ридруэхо узнал, что при разговоре, который, как считал Ридруэхо, ведется с глазу на глаз, присутствовали спрятанные за гобеленом у одной из стен вооруженные охранники. Очевидно, то была стандартная практика Франко99.
86
Эдилья позже утверждал, будто отверг предложения Франко, так как считал, что новая партия не могла исповедовать идеи Хосе Антонио Примо де Риверы. Соответственно, его отказ войти в Политическую хунту был символическим жестом. Таким образом, он, не становясь в оппозицию Франко, не становился и его идеологическим прикрытием. Эдилья отверг утверждения, будто он рассылал телеграммы подрывного характера. Он говорил, что вместе со своими сторонниками стремился ограничить междуусобные дрязги, ибо имели место случаи, когда фалангисты и карлисты пытались в некоторых местах захватывать штаб-квартиры друг друга, а Хосе Сайнс Нотнахель (Nothnagel) из Командной хунты направил на места телеграмму, в которой говорилось: «Чтобы предотвратить ошибочную интерпретацию декрета об унификации, не следует подчиняться приказам, кроме тех, что поступили по надлежащим иерархическим каналам». Эдилья утверждал, что фраза «по надлежащим иерархическим каналам» показывает, будто они согласились с руководящей ролью Франко. Однако равным образом обоснованно допущение, что на фалангис-тском лексиконе указанная фраза могла означать: должны выполняться только приказы, одобренные Эдильей.