Настойчивое давление каудильо на Виши и миссия Серрано Суньера в Берлине показывали, что Испания вступит в войну, если немцы высадятся в Англии. Однако горячее желание Франко занять место в обозе победителя охлаждалось тревогой в связи с дефицитом продовольствия внутри страны, усилившегося перебоями в работе сети распределения из-за нехватки импортируемого горючего116. И каудильо пришлось обратиться к Соединенным Штатам за экономической помощью, хотя это вовсе не означало перемен в его политических ориентирах. Забыв, что еще в июне он высокомерно отверг предложения помощи от Уэдделла и Хора, Франко 7 сентября 1940 года направил своего министра промышленности к Уэдделлу за кредитом в 100 миллионов долларов на приобретение продуктов питания, топлива и сырья. Уэдделл, как и Хор, был склонен проявить благожелательность к Испании. В госдепартаменте разгорелись споры о том, можно ли доверять Франко и стоит ли выделять ему кредит. В эти дебаты подлил масла и визит Серрано Суньера в Берлин11. В конечном счете выход предложил Норман Дэвис, президент американского Красного Креста и близкий друг государственного секретаря США Корделла Халла. Дэвис рекомендовал выделить Испании средства по статье помощи пострадавшим от разного рода бедствий. Эта помощь выразила бы доброе отношение США к испанскому народу, но была бы недостаточной для того, чтобы поощрить Франко к вступлению в войну. Халл ухватился за эту идею, надеясь в ответ получить от каудильо заверения в том, что Испания не станет воевать12.
Серрано Суньер прибыл в Берлин 16 сентября 1940 года, чтобы обсудить возможный вклад Испании в решающий удар по Британии. Его сопровождала большая свита фалангистов, в числе прочих и Дионисио Ридруэхо, генеральный директор по вопросам пропаганды. На Серрано Суньера произвели неизгладимое впечатление специальный поезд, присланный немцами за ним в Андай, выучка почетного караула и вид поверженных французов. Вишистские власти, напротив, были возмущены тем, что Серрано Суньер проследовал через Францию, как один из победителей13. Хотя куньядиссимусу и льстила близость к победоносному вермахту, ему скоро надоело, что немцы слишком уж явно демонстрируют свою мощь, показывая ему военные заводы и воинские части. Тем не менее Рамону Гарриге, берлинскому представителю испанского государственного агентства новостей ЭФЭ, члены испанской делегации недвусмысленно намекнули на то, что они приехали обсуждать вопрос о вступлении Испании в войну14. Один из них, Мигель Примо де Ривера, выступал за посылку фаланги-стов-добровольцев в помощь немцам при высадке в Британии15.
Операция по высадке в Англии «Морской лев» (Seeloewe) была назначена 14 сентября но не состоялась, а 17 сентября ее отложили на неопределенный срок: перенос был вызван удачными действиями королевских ВВС в «Битве за Британию». В этом вопросе немцы оказались далеко не честными со своим испанским гостем. Так, на первой трехчасовой встрече 16 сентября Риббентроп заявил Серрано Суньеру, что ситуация в Англии резко меняется и «вскоре от Лондона не останется ничего, кроме камней и пепла». Серрано Суньер заявил, что официальная цель его визита — как члена кабинета и «представителя испанского народа» — обсудить вопрос о вступлении Испании в войну более систематично, а не как прежде «спорадически». Он выразил удивление, что из Германии до сих пор не идут военные поставки, необходимые для участия Испании в боевых действиях. Повторив список всего необходимого, Серрано Суньер сказал, что Французское Марокко принадлежит к «жизненному пространству» Испании. Далее, пытаясь представить Испанию как решительного члена Оси, он выдвинул испанские притязания на Португалию: «С географической точки зрения, Португалии в реальности не существует; ее независимость имеет только моральное и политическое основание... Испания это признает, но вынуждена требовать, чтобы Португалия присоединилась к происпанской группировке»16.
116
На улицах городов было полно нищих, десятикратно увеличилось количество проституток. Армию тех й других пополняли дети, осиротевшие в результате войны. Отмечался рост желудочно-кишечных заболеваний, ибо люди питались картофельной и апельсиновой кожурой, а также другими отбросами, которые находили в мусорных баках.