Написав Серрано Суньеру 23 сентября, Франко всю ночь размышлял над экономическими требованиями, выдвинутыми немцами в ходе состоявшихся 18 сентября бесед. С испанской стороны в них участвовали члены делегации Серрано Суньера — Деметрио Карсельер (Carceller), фалангист и бизнесмен, и полковник Томас Гарсйа Фигерас, генеральный секретарь испанского верховного комиссариата в Марокко35. Подробности переговоров сообщил Гарсиа Фигерас, прибывший в Мадрид специальным самолетом. По размышлении Франко написал еще одно письмо Серрано Суньеру. Оно начиналось с упоминания о «новом, неожиданно возникшем моменте», возможно выявившемся в документах, привезенных ему полковником Гарсиа Фигерасом, или в высказываниях капитана Эспиносы, упорно старавшегося убедить каудильо, что германский флот неспособен нанести поражение королевскому ВМФ36. Франко мог узнать и о том, что Германия решила отложить нападение на Англию. Так или иначе, каудильо в конце концов пришел к выводу, что война затянется.
Письмо не дает оснований предполагать, что Франко утратил приверженность Оси, однако из него явствует, что оптимизм каудильо заметно поубавился в сравнении с предшествующими днями. «в союзе нет. Это полно выражено в моем ответе фюреру и во всем направлении испанской политики со времен нашей войны». Однако теперь Франко озабочен тем, что война затягивается. К тому же он более, чем прежде, уверен в необходимости надлежащей экономической и военной подготовки. Потребность в помощи заставляет его настаивать на том, что решения относительно «будущего должны быть запротоколированы и, хотя наше решение неколебимо, следует продумать детали соглашения и обязательства обеих сторон». Пакт с Осью должен был оставаться в тайне, пока Мадрид не почувствует себя готовым к войне37.
В это время обозначились не только трудности в отношениях с Германией, но и усилилось противодействие вступлению Испании в войну в высших сферах испанской армии. Генштаб сообщал, что флот стоит без горючего, нет военно-воздушных сил, действительно достойных этого названия, нет эффективных механизированных частей. Он предупреждал также, что после Гражданской войны население не выдержит новых жертв. Возрастала напряженность между проанглийски настроенными монархистами и фалангистами, поддерживавшими страны Оси. В этих условиях Франко ухватился за предложение заключить секретный протокол с Германией и Италией, что, по его мнению, гарантировало бы осуществление его территориальных притязаний, но оставило бы за ним выбор времени вступления в войну. Однако вопрос о дате так и не решился, ибо Гитлер не желал и не мог платить каудильо двойную цену — вначале финансировать испанские военные и экономические приготовления, а затем передать Испании французские территории в Северной Африке. Жесткие требования, выдвинутые фюрером и Риббентропом на встречах с Серрано Суньером 16-го, 17-го, 24-го и 25 сентября заставили Франко усомниться в целесообразности вступления в войну, не получив аванса.
Ознакомившись с письмом Франко от 22 сентября, Гитлер и Серрано Суньер в частном порядке пришли к соглашению, что важнейшие пункты переговоров следует отложить до встречи фюрера с каудильо. Серрано Суньер снова поднял вопрос о Португалии. Мадрид хотел, чтобы она вошла в альянс под эгидой Испании. Несмотря на абсурдность существования Португалии с географической точки зрения, высокомерно заявил он, Испания отвергает включение в ее состав этой страны и семи миллионов «проливающих горькие слезы португальцев» (portugueses llorones). Из меморандума, представленного Серрано Суньером послу фон Штореру после встречи с фюрером, можно было сделать вывод, что Испания уже встала в один ряд со странами Оси. Меморандум вновь отмечал «готовность Испании в форме тройственного пакта возобновить десятилетний военный союз с Германией и Италией». «Этот секретный протокол войдет в силу, когда, по соглашению с двумя другими державами и с их помощью, Испания закончит военные приготовления и будет обеспечена необходимым сырьем, горючим и продовольствием»38.
Визит Серрано Суньера разочаровал обе стороны. Немцы считали, что он требует слишком многого, он же полагал, что Гитлер предложил слишком мало. Двадцать седьмого сентября Чано записал в своем дневнике: «В общем миссия Серрано Суньера не была успешной, и сам этот человек не удовлетворил немцев, да и не мог»39. Серрано вернулся в Испанию через Италию118. И он, и каудильо считали участие Италии в обсуждаемых делах как противовес переговорам в Германии. Еще до того как Серрано Суньер направился из Мадрида в Берлин, Франко обратился к итальянцам с официальной просьбой о том, чтобы его министра удостоили аудиенции Муссолини и Чано40. Первого октября дуче и Чано с большой теплотой приняли Серрано Суньера. Куньядиссимус с возмущением говорил о вопиющей бестактности Риббентропа, но его собеседники отделались смешками. Он заявил также, что Испания собирается взяться за оружие, желая свести счеты с Британией. Эта акция, как надеялся Серрано, сплотила бы вокруг Франко перегрызшиеся фракции. Муссолини ответил, что, по его всегдашнему убеждению, Испании не следует стоять в стороне от борьбы, и ей нужно ускорить приготовления, а там уж страны Оси примут коллективное решение, когда она должна вступить в войну. Дуче предложил вариант, сглаживающий противоречия: точную дату выберут в момент, наименее трудный для Испании и наиболее полезный для общего дела. Он ясно дал понять, что у Италии нет лишних ресурсов для помощи Испании. Серрано Суньер счел это признаком того, что Муссолини не хочет, чтобы Испания торопилась вступить в войну, а затем он заподозрил дуче и в намерении сохранить свое положение единственного средиземноморского союзника Гитлера41.
118
Находясь в Берлине, Серрано Суньер пригласил Генриха Гиммлера нанести визит в Мадрид якобы поохотиться, на самом же деле — обсудить вопросы безопасности в связи с предстоящей встречей Гитлера и Франко, а также воспользоваться его советами по модернизации испанской секретной полиции. Любопытно, что 27 сентября 1940 года португальский посол сообщил, будто Гиммлер находится в Мадриде.