Двадцать девятого мая 1942 года Франко посетил город Медина-дель-Кампо, чтобы открыть школу подготовки женской секции (Seccidn Femenina) Фаланги в специально отреставрированном замке Кастильо-де-ла-Мота. Страсть каудильо к королевским церемониям и торжественности была удовлетворена полностью. Представляя его, Хосе Пемартин, монархист из бывших фалангистов, объявил, что военные и гражданские достоинства, превосходящие «права, приобретенные в королевских спальнях», взывают к тому, чтобы «спаситель Испании» обрел королевский сан. В связи с этой фразой распространились слухи о том, что каудильо намерен провозгласить себя королем. Пышность спектакля в Медине поразила дипломатический корпус39. Когда-то замок принадлежал Исабель Католической, поэтому нет ничего удивительного в том, что Франко, воспользовавшись случаем, сопоставил ее триумф со своим, а также ее введенных в заблуждение оппонентов со своими недоумками-кретинами. В его интерпретации достижения Исабель навевали мысль об ее сходстве с Гитлером. Он восхвалял эту женщину за изгнание евреев, за «ее тоталитарную и расистскую политику» и понимание потребностей Испании в жизненном пространстве40.
Возможно, это выступление не предназначалось для широкой огласки за рубежом. Если Франко вознамерился обойтись без Серрано Суньера, то он, наверное, решил прежде укрепить свои позиции в Фаланге. Еще более вероятно, что каудильо увлекла историческая атмосфера этого места. Вдохновлял его и находящийся рядом Арреса. Впрочем, что бы им ни двигало, бедственное положение армии, отсутствие у нее горючего, вооружений и техники делали опасной даже простую беседу, а тем более речь с таким агрессивно-авантюристическим подтекстом41.
В течение лета 1942 года Франко установил дистанцию в отношениях с Серрано Суньером. Жалобы на куньядиссимуса поступали от Варелы и Вигона, он слышал инсинуации в адрес свояка то от скользкого Арресе, то от сурового Карреро Бланко..Не допускаемый в Пардо куньядиссимус не делал тайны из того, что иллюзии его рухнули, не скрывал своей усталости и раздражения от непрекращающихся склок внутри режима42. Пятого июня он обедал с Педру Теотониу Перейрой и весь вечер и поливал грязью всякого, чье имя всплывало в разговоре. Серрано сказал: «Я был идиотом, пытаясь в последние четыре года решать проблемы частично. Из этого ничего не выходит. Я жду подходящего момента, чтобы решить их все». При политической слабости куньядиссимуса, эти слова выражали скорее его досаду и крушение надежд, чем серьезное намерение заменить Франко43.
Десятого июня при вручении Карлтоном Хейесом верительных грамот каудильо имел с ним необычно долгую и сердечную беседу, продолжавшуюся почти полтора часа. Все это время министр иностранных дел сидел как молчаливый наблюдатель. Генералиссимус проверял на Хейесе вариант своей теории о том, что ведутся две отдельные войны. Обычно Франко утверждал, что одна война — это ненужная англо-германская, а другая — важная антикоммунистическая, в которой, по признанию каудильо, он сделал свою ставку. Теперь же он говорил о войне Европы против России и войне в Тихом океане против Японии. Хейес старался убедить Франко, что подавляющая экономическая мощь Соединенных Штатов гарантирует победу англо-саксонских держав. Однако каудильо сомневался, что американцы смогут перебросить войска и вооружение через Атлантику. При этом Франко проявил бестактность, упорно настаивая на том, что победа демократий будет означать торжество коммунизма. Он добавил также, что британская лейбористская партия — уже коммунистическая. Несмотря на вопиющую абсурдность подобной аргументации, на Хейеса произвело благоприятное впечатление намерение каудильо развивать добрые отношения с США, а также его заверения «в искреннем и честном желании» сохранять нейтралитет Испании44.
Веру Хейеса в благие стремления Франко не разделяло ни британское, ни союзническое верховное командование. В начале 1942 года британская разведка перехватила и расшифровала сообщение об операции абвера под названием «Бодден», на проведение которой Канарис просил разрешения у Франко159. С помощью испанских ВМС абвер создавал систему подводного гидроакустического слежения в Гибралтарском проливе и цепочку из четырнадцати станций инфракрасного наблюдения за судами, следующими вдоль маршрутов, которые могли быть использованы для предполагаемой высадки Союзников в Северной Африке по плану операции «Факел». Система с девятью станциями на испанском побережье и пятью на марокканском была полностью введена в строй 15 апреля 1942 года. Информация о союзнических судах, собираемая с ее помощью, передавалась на подводные лодки в Средиземном море и в Атлантическом океане вблизи от пролива.
159
Бодден — название пролива, отделяющего остров Рюген в Балтийском море от материковой Германии. Сходство пролива с Гибралтарским и активность абвера вблизи Алхесираса — города на средиземноморском побережье Испании близ Гибралтара — позволили британской разведке разгадать цели операции.