Реакция в мире на дело Гримау, последовавшая вскоре за протестами в связи с Мюнхеном, напомнила Франко международный остракизм 1945 — 1946 годов. Однако появились и серьезные отличия. Теперь, когда Испания все больше интегрировалась в мировую экономику, а испанцы постепенно привыкали к благополучию как следствию интеграции, возврат назад, за крепостную стену франкизма, был невозможен. Во всяком случае, силы, группировавшиеся вокруг каудильо во время «холодной войны», претерпели эволюцию. Армия была по-прежнему предана Франко, но прочая часть коалиции все больше расшатывалась. Даже Фаланга стала менее надежной: ее воинственные высшие чины постарели и коррумпировались, а молодые — циничные функционеры — стремились сделать карьеру. Монархистов Франко подозревал в том, что они хотят распахнуть дверь перед демократией и коммунизмом. Что еще важнее — позиция Католической церкви менялась с внушающей опасения, быстротой.
На стол Франко ложились тревожные доклады. Их присылали его послы в Италии — Альфредо Санчес Белья — и при Святом Престоле — Хосе Мариа Дуссинаге. Оба предполагали, что в курии есть официальные лица, враждебно относящиеся к каудильо. Оба считали что Ватикан очень хотел бы легализации христианско-демократической партии в Испании под руководством Хоакина Руиса Хименеса, готового издавать католический журнал «Тетради для диалога» (Cuadernos para ei Dialogo). Этот журнал стал бы весьма влиятельным. Как и многие другие католики, когда-то поддерживавшие режим, Руис Хименес стал перемещаться ближе к оппозиции, чему способствовала либерализация Церкви, осуществляемая в соответствии с решениями Ватиканского Собора92. Сообщение об избрании кардинала Монтини Папой — он принял имя Павла VI — застало Франко на заседании кабинета, проходившем в Барселоне 21 июня 1963 года. Он с горечью воскликнул: «Ушат холодной воды!»93 Но это не помешало ему немедленно послать новоизбранному Папе телеграмму с добрыми сыновними пожеланиями94.
Через восемь дней, выступая 29 июня в городе Таррагона, каудильо говорил о воинствующем католицизме. Это было его ответом на энциклику «Мир на Земле», комментарием по поводу попыток Ватикана восстановить отношения с коммунистическими режимами на Востоке и вызовом новому Папе. Несмотря на воинственный тон, Франко изображал себя защитником веры. Осудив «грубый материализм, вторгающийся в страны всего мира», он заявил, что «Испания по-прежнему твердо отстаивает интерес духовности» и будет «бороться на стороне Бога»95.
Какая ирония судьбы: через десять лет после двойного триумфа — соглашения об американских базах и конкордата с Ватиканом — появились трения в отношении с Вашингтоном и с Ватиканом! Серьезность намерений Франко воевать на стороне Бога подвергнется испытанию с началом переговоров о продлении соглашения по базам. В начале 1963 года каудильо намеревался занять твердую линию на предстоявших переговорах. Понимая, что базы делают Испанию объектом враждебных намерений русских и что испанские вооруженные силы имеют только устаревшее вооружение, Франко собирался выставить свои условия: чтобы продлить соглашения, американцы должны предоставить компенсацию, приемлемую для испанского общественного мнения96. В соответствии с-этим, следуя указаниям каудильо, Кастиэлья добивался, чтобы Испании предоставили место под американским ядерным зонтиком и отпустили вооружения на сумму в 300 миллионов долларов США. Франко явно переоценивал важность Испании для Соединенных Штатов, ибо администрация Кеннеди была серьезно озабочена стоимостью американской военной помощи загранице. Поэтому испанские требования вызвали раздражение. К тому же развертывание подводных лодок с ракетами «Поларис» и сети межконтинентальных баллистических ракет снижало ценность наземных баз в Испании для Пентагона.
Вашингтон намеревался решить проблему расходов по глобальной обороне, побуждая своих союзников покупать больше американского оружия на основе программы, известной под названием «офф-сет»237. Первая делегация по этой программе, во главе с Уильямом Банди (Bundy), прибыла в Мадрид в середине января. Вопреки требованиям Кастиэльи, Банди предложил помощи на 75 миллионов долларов США при условии покупки Испанией американских вооружений на сумму 175 миллионов долларов. Предложение Банди испанцы отвергли, и на заседании кабинета 25 января 1963 года было решено продлить соглашение о базах только на гораздо более выгодных условиях. В Мадриде же появилось заявление, что соглашение по базам не будет возобновлено. Вторая делегация, возглавляемая заместителем министра обороны Росуэллом Гилпат-риком (Roswell Gilpatrick), вылетела из Вашингтона, чтобы посетить Токио, Бонн и Мадрид. В Японии Гилпатрика ждала телеграмма из Мадрида, извещающая его о том, что министры Муньос Грандес, Кастиэлья и Наварро Рубио не смогут встретиться с ним, поскольку уезжают охотиться. Возможно, каудильо недооценил относительно высокий статус Гилпатрика. В Вашингтоне это было воспринято как оскорбление. В данном случае, как и во многих других, Франко проявил либо опасную самоуверенность, либо невнимание к деталям.
237
По-русски эту программу можно назвать «компенсационной», «сбалансированной». (Примеч. перев.)