24 мая 1943 года решением ГКО в Красной Армии упразднялся институт заместителей командиров рот, батарей и им равных подразделений по политической части. В соответствии с этим решением приказом НКВД СССР от 12 июня 1943 года институт заместителей командиров подразделений по политической части был упразднен и в видах войск НКВД. Важным этапом на пути дальнейшего совершенствования политорганов внутренних войск явилось создание политических отделов округов: Северо-Кавказского — в январе 1943 г., Украинского — в феврале 1943 г., Белорусского — в апреле 1944 г. и в декабре 1944 г. — Прибалтийского.
Создание политических отделов округов позволило более полно учитывать в организации и проведении партийно-политической работы особенности обстановки, задач, стоящих перед войсками различных округов, и оперативно откликаться на происходящие изменения. Основными направлениями партийно-политической работы в войсках являлись: воспитание личного состава в духе патриотизма, ненависти к гитлеровским захватчикам, буржуазным националистам; борьба за повышение боеспособности войск, организованности, дисциплины и бдительности.
Политотделы обобщали опыт передовых частей и подразделений, готовили листовки и плакаты, посвященные воинам, отличившимся в боях с врагом, организовывали огромную культурно-массовую работу.
Политотделы войск постоянно обращали внимание на оперативность партийно-политической работы, инициативы и самостоятельности в принятии решений и смелости брать на себя ответственность за действия. Этому старшие политработники учили своих коллег непосредственно в войсках. 9 марта 1943 года начальник Политотдела внутренних войск своей директивой «Об улучшении живого руководства политорганов» потребовал от их начальников главной целью руководства считать контроль и проверку исполнения приказов, директив и инструкций, изучение кадров на практической работе, обучение их на месте, оказание помощи партийным и комсомольским организациям[768].
2 октября 1944 года Политотдел войск НКВД по охране железных дорог своей директивой № 23/2/6913 предложил командирам частей и соединений провести серьезную работу по увековечиванию памяти воинов, погибших в бою при исполнении служебного долга. В этих целях «составить перечень тех мест, объектов, пунктов в обороне и защите которых отличился личный состав, с указанием, когда и какие гарнизоны и части участвовали. Организовать сбор данных о могилах бойцов и офицеров, погибших в бою. Определить, какие и каким способом отметить места, пункты боевых действий (мемориальные доски и другие оформления), а также могилы павших (установление обелисков, оград, посадка деревьев и т. д.). Эскизы мемориальных досок, обелисков, оформление могил следовало выслать в политотделы войск для утверждения»[769].
Значительное место в их работе занимали партийные и комсомольские организации. В частях и подразделениях они были полнокровные, способствовавшие боевому и моральному становлению личного состава, обеспечению безопасности фронта и тыла. Постоянно шел приток в партию новых членов, лучших бойцов и командиров. Если за 6 предвоенных месяцев 1941 года кандидатами в члены партии в войсках НКВД было принято 2217 человек, то за вторые 6, но военных месяца, того же года было принято 8108 человек[770]. За семь месяцев 1943 года в ряды партии было принято 5772 человека[771]. Все это свидетельствовало о стремлении передовых воинов к тому, чтобы в трудное для страны время связать свою жизнь с партией, быть ей полезным в борьбе с врагом. Командиры и политработники видели в этих коммунистах своих надежных помощников, доверяли им наиболее сложные и ответственные участки боевой службы.
Аналогичные задачи по повышению профессионализма решались и в органах внутренних дел. Характерным в этом являлось Управление НКВД Ленинграда и области. Здесь выполнение задач органами милиции в экстремальных условиях блокады Ленинграда осложнялось обстановкой в самих органах милиции: качественный и количественный состав, обеспечение продуктами питания, проведение профессиональной подготовки и др. В январе — феврале 1942 года от голода скончались 378 милиционеров[772]. В отличие от рабочих и служащих, сотрудники милиции не получали какого-либо специального пайка, не снабжали их и по нормам войсковых частей. Нередки были случаи смерти милиционеров от голода прямо на посту[773]. В докладной записке на имя председателя Исполкома Ленсовета в декабре 1941 года начальник Управления милиции Е. С. Грушко сообщал, что от бомб, снарядов и голода в ОРУД ежедневно выбывало из строя 60–65 человек, в отряде речной милиции 20–25, в территориальных отделениях — до 10[774]. Лишь с февраля 1942 года на основании решения Военного совета Ленинградского фронта сотрудники милиции стали снабжаться продовольствием на уровне частей передовой линии[775]. Учитывая тяжелую работу шоферов и регулировщиков на ладожской Дороге жизни, им была установлена повышенная норма довольствия: хлеба — 500 граммов, мяса — 125, жиров — 40, сахара — 35, крупы — 190, водки — 50 г в день. Сотрудники, работавшие на восточном берегу Ладожского озера, получали продовольствие с фронтовой базы Подборовье по более высокой норме[776]. В дальнейшем, с целью улучшения обеспечения сотрудников НКВД продовольствием, в Ленинграде удалось создать ряд подсобных хозяйств. 15 мая 1941 года начальник УНКВД Ленинграда приказал организовать подсобное хозяйство на выделенной земле колхоза «Красный пахарь» Парголовского района[777]. В соответствии с приказом НКВД СССР № 283 «Об организации подсобных хозяйств при Управлении милиции», в городе при каждом райотделе НКВД создавались самостоятельные подсобные хозяйства на выделенных 166 гектарах земли[778].
768
774