Как читатели могли убедиться, этот образчик саморекламы Гофмана обрел немало сторонников в отечественной и зарубежной литературе. Одним из первых проникшихся к ней доверием советских авторов стал комбриг А. К. Коленковский[51]. Практически одновременно с ним виднейший военный историк русского зарубежья А. А. Керсновский, напротив, негодовал: «С легкой руки пресловутого генерала Гофмана заграничную печать обошли нелепые басни о какой-то личной вражде, существовавшей якобы еще с Японской войны между Ренненкампфом и Самсоновым, и что, мол, по этой причине первый не подал помощи второму. Нелепость этих утверждений настолько очевидна, что их нечего и опровергать»[52]. В современной литературе версию о «мукденской пощечине» однозначно отверг писатель В. Е. Шамбаров[53], отнюдь не отличающийся научной скрупулезностью автор.
Причины и обстоятельства ее неудачного для Русской императорской армии исхода давно названы и обсуждены специалистами. Значение этой битвы в рамках дальнейшего развития событий остается предметом дискуссий. Согласно мнению британского дипломата Брюса Локкарта Танненберг и вовсе приблизил крах Российской империи[54]. Однако совершенно некорректно связывать его с некоей мифической ссорой двоих генералов еще в годы Русско-японской войны, как это ничтоже сумняшеся сделал тот же Дуршмид. Сознательная или невольная солидарность с ним некоторых отечественных историков не может не удивлять. На этом фоне показательно скептическое отношение собственно немецкой историографии к версии о конфликте Самсонова и Ренненкампфа. Ведь, как резонно замечал британский историк Джон Уилер-Беннетт, если битва при Танненберге была проиграна русскими войсками на железнодорожной станции в Мукдене десятью годами ранее, то германское командование не может считать победу в ней своей заслугой[55].
Для тех же, кому версии о «пощечине» и «предательстве» по-прежнему кажутся убедительными, приведу иной, подлинный пример ссоры двоих — правда, не генералов, а полковников Русской императорской армии в начале Первой мировой войны. Исполняющий обязанности начальника штаба 2-й кавалерийской дивизии полковник В. Н. Гатовский и брат сербского короля Петра I, князь Арсений Карагеоргиевич, командующий 2-й бригадой того же соединения, повздорили 28 октября (10 ноября) 1914 года буквально из-за квартирного вопроса. Князь был рассержен тем, что Гатовский занял лучшую комнату, тогда как его собственная «провоняла лекарствами». Дело дошло до рукоприкладства, Гатовский ответил на удар оплеухой по лицу. День сменился, и Карагеоргиевич принес извинения и. о. начштаба. Прошло более полугода, и 6 (19) июля 1915-го ссора вспыхнула вновь. Князь увел бригаду с позиций, а в ответ на устный выговор Гатовского принялся осыпать того оскорблениями. Полковник не сдержался и дважды огрел Карагеоргиевича по голове. Следствием стало разжалование Гатовского в рядовые Высочайшим приказом от 2 (15) декабря с назначением в Приморский драгунский полк. Правда, за потерявшего все офицера вступился великий князь Александр Михайлович, и окончивший в 1911 году Офицерскую воздухоплавательную школу Гатовский 2 (15) февраля прибыл в 25-й корпусной авиаотряд, став в нем летчиком-наблюдателем. Он продолжил служить, был сперва произведен в младшие унтер-офицеры, а 6 (19) мая 1916 года получил обратно чин полковника с прежним старшинством, но вместе с тем и назначение к приморским драгунам. В конце года Гатовский оказался прикомандирован к Кабардинскому конному полку, а со 2 (15) декабря 1916-го исполнял обязанности начальника штаба Кавказской Туземной конной дивизии. В феврале он станет начштаба без каких-либо «и. о.», а с 25 октября (7 ноября) 1917-го — генерал-майором[56]. Впоследствии Гатовский примет участие в Корниловском мятеже, в 1918 году вступит в Красную армию, окажется в финском плену, будет преподавать в Военной академии РККА до и после ареста по делу «Весна» и нескольких лет лагерей… К сожалению, и головокружительная карьера этого офицера, и жизненный путь этого незаурядного человека остаются малоизвестными широкому кругу любителей истории, особенно по сравнению с небывальщиной о потасовке Самсонова и Ренненкампфа.
Генерал от кавалерии П. К. фон Ренненкампф, фото 1914 года
Еще одним скандальным мифом той поры стал мнимый адюльтер генерала Ренненкампфа с германской шпионкой Марией Соррель. Он тоже неоднократно упоминался в произведениях Пикуля. Карикатурная история об измене генерала супруге и Отечеству заканчивалась его бегством из Восточной Пруссии вместе с Соррель на автомобиле. Правда, здесь Макс Гофман уже был ни при чем — расстаралась английская журналистика. Рассказ о польской барышне, будто бы завербованной немцами, обрастал новыми подробностями в каждой следующей бульварной газетенке. Она покорила сердце пожилого генерала, тот мигом перевербовал роковую красотку, шальная пуля сбила с нее головной убор, русские солдаты взяли и повесили девицу…[57] Ну а сегодня о Соррель подчас говорят и пишут абсолютно всерьез!
51
54
57
См. очерк В. В. Голицына в книге: Генералы Великой войны / сост., ред., прим. и коммен. Р. Г. Гагкуева. М., 2014.