К примеру, еще 9 (22) сентября командир 265-го пехотного Сухаревского полка полковник В. И. Сланский мог быть снят генералом Ренненкампфом с должности за недостаточную заботу о довольствии нижних чинов. Правда, к тому моменту он уже сдавал дела полка, а потому взыскание ограничилось выговором, сам же инцидент был поставлен на вид начальнику 54-й пехотной дивизии генерал-майору М. И. Чижову[99].
Император Николай II перед снятием пробы солдатского обеда в действующей армии
Да и существовавшие в ту пору сложности с питанием войск являлись эхом проблем в организации их снабжения провизией на высшем уровне. Именно поэтому ситуацию в верхах следует рассмотреть повнимательнее. Да, ведущий исследователь истории интендантской службы А. В. Аранович утверждает, что «интендантство в целом справлялось с решением задачи продовольственного обеспечения русской армии», однако оговаривается о его передаче Главному управлению землеустройства и земледелия[100].
Руководитель ГУЗиЗ А. В. Кривошеин еще в пору премьерства П. А. Столыпина мечтал о превращении его ведомства в министерство, но переустройство затягивалось. С объявлением мобилизации в 1914 году он понял, что второго подобного случая может и не представиться. Сперва Кривошеину была поручена только помощь ГИУ, но уже через день, 19 июля (1 августа), он получил бразды руководства всеми заготовками продовольствия для нужд армии[101]. «Это решение являлось полным экспромтом, так как в довоенный период в деле снабжения оно [Главное управление землеустройства и земледелия] не участвовало, — писал впоследствии профессор Н. Н. Головин. — Оно не имело для своей деятельности никакого технически приспособленного аппарата и к заведыванию этой областью было совершенно не подготовлено»[102]. Эта точка зрения не вполне объективна: ведомство Кривошеина как проводник столыпинской аграрной реформы располагало огромным объемом ресурсов — на обещавшую стать скоротечной войну их уж точно должно было хватить. Этот прогноз не оправдался, и уже с начала 1915 года, наряду с борьбой армии против внешнего врага, а ее командования — с гражданскими властями за реквизируемый скот, ведомства генерала Шуваева и Кривошеина, сталкиваясь локтями, делили хлеб.
Когда возник вопрос о его реквизициях, крестьяне стали зажимать зерно, чтобы сберечь хотя бы крохи для посева; начались спекуляции хлебом. Да и еще бы им не начаться, а ценам — не расти, если интендантство и ГУЗиЗ вели закупки зерна параллельно! В какой-то момент военные вырвались вперед, заручившись правом устанавливать предельные закупочные цены на хлеб в границах военных округов, а также налагать запрет на вывоз зерна с их территории. Позднее, когда началось Великое отступление, Главное управление землеустройства и земледелия отыграло позиции — как отмечает исследователь М. В. Оськин, оно «получило право закупать хлеб и фураж из нового урожая для армии даже в тыловых районах театра войны… Поэтому в интендантстве военного министерства и был разработан проект о военно-продовольственной повинности. Иными словами, военные власти, ссылаясь на факт недопоставок требуемого войсками продовольствия, пытались взять в свои руки заготовку продфуража для войск внутри страны, причем на длительный период вперед»[103].
Этот проект был не нов, и одним фуражом он не ограничивался. Его автор, заведующий мобилизационной частью ГИУ, на тот момент полковник К. Н. Егорьев еще до начала Великой войны постулировал: «Россия весьма богата продовольственными продуктами, и потребность в них действующих вооруженных сил, как бы долго война ни затянулась, легко может быть покрыта наличием продуктов, находящихся в стране»[104]. Обретя силу закона, «Положение о военнопродовольственной повинности» предусматривало бы отчуждение грузов на железнодорожных путях, добровольно-обязательную поставку мирным населением «припасов по особой разверстке»: ржи и ржаной муки, пшенной и гречневой крупы, на Кавказе и в Туркестанском крае — также пшеницы, пшеничной крупы и риса, овса и ячменя, сена и соломы, соли, крупного рогатого, а на Кавказе — также тяглового скота, овец, свиней, мороженого мяса и, наконец, мешков и кулей. На племенную скотину военно-продовольственная повинность не распространялась. Объем отчуждаемой провизии и сроки ее сдачи должен был отмерять военный министр, а реализация повинности в тылу легла бы на губернские продовольственные комитеты.
99
Коллекция печатных приказов русских армий Первой мировой войны РГБ. Инв. № 157/20. Л. 85.
100
101
103