Между 1914 и 1917 годами дело подчас доходит до вымарывания важнейших событий истории военных действий на Русском фронте Первой мировой. Например, если забыть упомянуть о Горлицком прорыве 1915-го, то основной причиной Великого отступления оказывается «решение сберечь жизни солдат и выиграть время для развертывания военной промышленности путем постепенного отступления. То есть пока ощущался снарядный голод, принимается решение не бросать безоружных солдат в бой. Начинается отступление главным образом по занятой ранее территории Австро-Венгрии»[8]. Буквально в нескольких строчках демонстрируется равнодушие по отношению к жертвам и потерям, понесенным Русской императорской армией в боях за ту самую австро-венгерскую территорию. В историческое небытие отправляются героически сражавшиеся, павшие, раненые, оказавшиеся в плену и пропавшие без вести на Юго-Западном фронте весной-летом 1915-го — до 210 тысяч человек только убитыми, а общее количество потерь достигает 900 тысяч человек[9]. Заодно из истории Великой войны вычеркивается и трагическая история обороны русских крепостей на западной границе империи, прежде всего Ковно и Новогеоргиевска. Но при этом в советское время Первая мировая война являлась «забытой»?!
За ответом на сакраментальный вопрос — если к 1917 году и страна, и армия были полны сил для продолжения войны, то отчего же произошли революции 1917 года? — далеко ходить не нужно. Все чаще можно прочитать или услышать об ударе в спину, сорвавшем неизбежный триумф России накануне победы в Первой мировой и нанесенном либеральной оппозицией в сговоре с русским генералитетом при деятельной поддержке «мировой закулисы». Здесь же любопытным образом сходятся крайности: в советских изданиях по истории Коммунистической партии «генералы-предатели… и сочувствующая им буржуазия готовили нам смерть и беды»[10], а согласно относительно современному сочинению «спустя несколько дней, оказавшись в ловушке, устроенной предателями-генералами, Государь был вынужден отречься от престола»[11]. Пересуды о роли Германии в истории Октябрьской революции и упоминать не стоит, это испытанный временем сюжет.
Нередко, особенно в ходе дискуссий в Интернете, история Первой мировой противопоставляется Великой Отечественной. Среди аргументов в таких спорах задействуются и рассуждения профессионалов — например, о том, что в отличие от 1941–1945 годов «неприятельские войска вообще не проникали в Россию дальше приграничных губерний»[12]. Откровенно говоря, это было бы скверным утешением для беженцев из западных окраин Российской империи и для Русской армии в ходе Великого отступления. Да и к моменту подписания Компьенского перемирия на территории Германии не было ноги ни одного солдата армий Антанты, но разве это спасло Второй рейх от поражения? В целом такой довод наглядно демонстрирует непонимание применяющими его принципиального различия между Первой и Второй мировыми войнами. Фигурально выражаясь, это явный симптом расстройства аккомодации зрительного аппарата человека, всматривающегося в прошлое. Однако наряду с противопоставлением событий одной войны истории другой в бессмысленных попытках «выяснить», кто — Российская империя или СССР, и которая из армий — Русская императорская, либо Красная воевали лучше, недавно возник оригинальный подход: вклад Николая II в Победу в Великой Отечественной[13]. Не роль наследия императорской России: линкоров, Транссибирской магистрали и т. д., хотя речь идет именно о них, — персональный вклад самого царя, подчеркнутый и в заголовке, и в выводе: «Стратегические решения и деяния Николая II сыграли решающую роль в победе народа в ВОВ». Ни больше, ни меньше.
Клеймившая Первую мировую войну «империалистической» раннесоветская пропаганда и постсоветская, примеры которой приведены выше, определенно друг друга стоят. Причем даже советский худлит подчас превосходит изрядную часть современной «правдивой» литературы — не по степени достоверности, а в готовности спуститься в окопы Великой войны и оглядеться там.
Вот передо мной книжка В. Макарова-Зареченца «Егорьевские кавалеры». Эта стилизованная под мемуары повесть[14] написана весьма ярко и сурово. В ней хмельной полковой батюшка в отсутствие офицеров возглавляет отчаянную атаку пьяных пулеметчиков на немецкие траншеи; солдаты форсируют Вислу во время ледохода и тонут целыми взводами; командир роты награждает Георгиевскими крестами 1-й степени солдат за храбрую вылазку, а те пару недель спустя убивают офицера пулей в затылок и, уже мертвому, разбивают голову прикладом; новый ротный поднимает войска в самоубийственную атаку к годовщине восшествия императора на престол; от гниющей ноги солдата-«самострела» кусками отваливается плоть…[15] Словом, этакий «наш ответ Ремарку», правда, малоизвестный сегодня широкому кругу читателей, как и описанные автором мрачные страницы истории повседневности Первой мировой войны.
8
9
См.:
10
См., например: Коммунистическая партия Латвии в Октябрьской революции 1917. Документы и материалы (март 1917 — февраль 1918 гг.). Рига, 1963. С. 361.
12
13
См., например: Отречемся от старого мифа! Уникальные факты о царской России. Часть 5. Стратегические проекты Николая II сыграли решающую роль в победе в Великой Отечественной войне [https://за-царя. рф/myth/vklad-nikolaya-ii-v-pobedu-v-velikoy-otechestvennoy-voyne]. Дата последнего обращения: 07.07.2018.
14
На художественный характер произведения указывают искажение текста принимаемой военнослужащими Русской императорской армии присяги, фамилий командира 21-го Сибирского стрелкового Ее Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны полка (вместо полковника А. А. Веселовского — некто «Нелькин» без инициалов), 5-го Сибирского армейского корпуса (вместо генерал-лейтенанта Л. Л. Сидорина — «Скрементов» без инициалов), русские войска штурмуют «Пулеметную горку» в 1914-м, а не конце 1916 года и т. д.
15