В Верхосунской волости Глазовского уезда Вятской губернии сход 5 (18) января 1917 года отказался разверстывать причитающиеся с их волости 21 350 пудов (349 тонн 713 килограммов) ржи. По мнению «населения, которое уже поставило по такой разверстке овес на озимые по низкой цене в сравнении с рынком и многие остались без овса, благодаря чего весной придется покупать у зажиточных по очень дорогой цене. После поставки овса у населения остается только рожь на продовольствие себя, скота <…> и при том небольшой запас на случай недорода (только у немногих), т[ак] к[ак] <…> ввиду недостатка рабочих рук покос очень сократился»[141]. Крестьяне соглашались поставить уездной управе столько хлеба, сколько получится, и просили увеличить цену на рожь.
Воронежская губерния согласно плану разверстки должна была дать 13,45 миллиона пудов (220 тысяч 311 тонн) зерна в течение января 1917 года. На деле наряды не удалось распределить в срок, 120 ссыпочных пунктов разделяли полсотни или более верст, и они не открылись вовремя, а земские управы не могли повлиять на ситуацию — сообщение с деревнями было слабым. Крестьяне на местах отказывались сдавать хлеб, придерживая его до лучших цен, или принимались спекулировать. Губернатор требовал зерно от земств, предписывал начать реквизиции. «Такие действия требовали обеспечения их разветвленной сетью исполнительного аппарата, который у земств отсутствовал. Неудивительно, что они со своей стороны и не пытались усердствовать в выполнении заведомо безнадежного предприятия», — отмечает исследователь Н. А. Заяц[142]. Как следствие, на исходе зимы губерния провалила план продразверстки. Те же 5,5 миллионов пудов (90 тысяч 90 тонн), что удалось собрать, покоились на железной дороге: возможности вывезти это зерно раньше, чем через два с половиной месяца, не было, перемолоть в муку — тоже.
Продразверстку сперва продлили на 50 дней, до 1 (14) марта 1917 года, а затем признали ее невыполнение — к концу года удалось собрать только 86,3 % от ожидаемого объема хлеба[143]. Львиную долю его дал русский крестьянин: по разным оценкам, от крестьянских хозяйств было получено 100–130 миллионов пудов (1 миллион 638 тысяч тонн) хлеба и около 40 миллионов (655 тысяч 200 тонн) — от помещичьих[144]. Безусловно, эта чрезвычайная мера позволила в сжатые сроки на какое-то время обеспечить хлебом армию и занятых на военных производствах рабочих. Но в целом же по стране…
Доктор исторических наук С. А. Нефедов приводит сводку наглядных свидетельств элементарной нехватки хлеба в ряде регионов империи к концу 1916-го: «Положение в провинциальных городах было прямо-таки катастрофическим… Так, для Пскова было запланировано поставить в ноябре и декабре 1916 г[ода] 321 вагон муки и зерна, а фактически было поставлено к концу января 1917 г[ода] только 76 вагонов. Для Новгородской губернии было запланировано 1800 вагонов, поставлено только 10. Для Вологодской губернии было запланировано поставить 1080 вагонов, поставлено 200. Для Рязанской губернии планировалось поставить 582 вагона, а фактически было поставлено к концу января лишь 20 вагонов. Из-за отсутствия зерна во многих городах (в частности в Царицыне, Тамбове, Нижнем Новгороде) остановились мельницы»[145].
«В Воронеже населению продавали только по пять фунтов муки в месяц, в Пензе продажу сначала ограничили десятью фунтами, а затем вовсе прекратили. В Одессе, Киеве, Чернигове, Подольске тысячные толпы стояли в очередях за хлебом без уверенности что-либо достать. В некоторых городах, в том числе в Витебске, Полоцке, Костроме, население голодало»[146]. В Туле нехватка продовольствия обернулась забастовкой и закрытием 3 (16) февраля 1917 года Оружейного завода, на котором была занята половина населения города[147]. В Перми в середине января отпуск муки пекарям производился раз в неделю, а по улицам вытянулись «хвосты» очередей. Причина была все той же — муку не доставляли вовремя и в необходимом объеме по железным дорогам. Впрочем, к 13 (26) января в город не были отправлены пять вагонов крупчатки, заготовленной поставщиком еще 17 (30) июня![148]
141
Центральный государственный архив Удмуртской Республики (далее — ЦГА УР). Ф. 76. Оп. 1. Д. 762. Л. 6, 7. Копии этого и других цитируемых в тексте книги документов из фондов ЦГА УР представлены в интернет-выставке «На переломе эпох: 1917 год в судьбе Удмуртии» [http://gasur.ru/activity/measures/ expositions/2017/01/]. Дата последнего обращения: 01.05.2018.
142
143
144
145
146
147