«Заговариваюсь я раб Божий Владимир на 24 часа, на все круглые сутки от меча штыка от свинцовых стальных медных пуль и от чугунных гранат шрапнелей и от других металов и будь моя жизнь крепче Петрацаря и тело мое крепче камня дикого. Не следует вообще ругатся и делать худые дела особенно поматерному R + Д + J + W + К + J + R + Д + К +»[381].
Помимо этого, фронтовики Первой мировой нередко уповали на талисманы и амулеты. Будучи обычным явлением в мирной жизни, вера в сверхъестественную силу заветных безделиц на войне становилась в разы истовее. Она грибницей врастала в мировоззрение людей в окопах, творя из слухов истории обретения едва ли не священных реликвий. «Религиозное настроение находит чудесное», — выразился один из журналистов той поры, описывая невероятное спасение офицеров-артиллеристов во время дела на Бзуре в феврале 1915 года. Немецкий снаряд угодил в окоп, однако не разорвался. Людей в траншее будто бы спасла от гибели статуэтка Спасителя, блеснувшая металлом в толще взрытой снарядом земли.
Слухам случалось даже оказываться поводом для масштабных расследований и развертывания целых районов противовоздушной обороны. Например, в течение всей Первой мировой войны с августа 1914-го вплоть до февраля 1917 года жителям центральных, уральских и сибирских губерний докучали НЛО, хотя такой аббревиатуры тогда, конечно, еще не существовало. В донесениях и докладах значились «аэроплан», «огненный столб желтовато-красного цвета», «шарообразной формы красный свет величиною с ламповый абажур» и т. д. Сегодня подобными слухами вряд ли кого-нибудь удивишь, но в 1914 году такие сообщения всерьез встревожили военные власти и МВД. Последнее телеграфировало 9 (22) августа 1914 года томскому губернатору: «Имеющимся сведениям [в] некоторых местностях Империи появились воздушные аппараты… [в] Казанской, Пермской, Владимирской [и] Вятской губерниях точка Есть основание предполагать присутствие [в] пределах Империи оборудованных тайных неприятельских воздухоплавательных станций, мастерских и бензино-хранилищ точка Прошу принять самые энергичные меры [к] розыску точка»[382].
Департамент полиции и Отдельный корпус жандармов сбились с ног в поисках базы неприятельских аэропланов. Проказы вроде запуска воздушных змеев детьми в Новгороде лишь сильнее взвинчивали и население, и власти[383]. Была усилена охрана Транссибирской магистрали, прекращено освещение мостов. Принятые меры неизбежно привели к всплеску шпиономании. «Огненный шар в виде паровозного фонаря» иногда сменялся тремя пламенными сферами размером с тарелку, а бдительный великорусский пахарь писал десятки доносов на немецких колонистов. Со временем интерес Петрограда к невидали на периферии ослаб, ибо в 1916 году хватало и более насущных проблем. Однако за Уралом охота то ли на аэропланы, то ли на дирижабли безуспешно велась вплоть до падения самодержавия[384].
Ну а летом 1917 года в совершенно секретную сводку сведений о противниках, поступившую в Главное управление Генерального Штаба (ГУГШ), была включена заметка о фабрике по переработке человеческих трупов. Немцы якобы построили ее на оккупированной территории Бельгии, близ Сен-Вита. На строжайше изолированном от внешнего мира предприятии велась добыча стеариновых и жировых веществ из тел убитых солдат. Связками по четыре они доставлялись на фабрику в товарных вагонах и путем омовения, дезинфекции, варения и перегонки обращались в «особое вещество»… Учредителем называлось акционерное общество «D. A. V. G. — Deutsche Abfallverwertungs Gesellschaft» с основным капиталом в 5 миллионов марок. «Все же, немцы не выставили вполне убедительных опровержений, и заявляют только, что в 70-ти километрах от указанного бельгийцами завода существует фабрика для выделки жировых веществ из трупов животных, и что такой же фабрики для обработки человеческих трупов не существует», — добавлялось в сводке[385]. Только в 1920-х стало известно, что британская военная разведка распространяла этот слух, стремясь деморализовать кайзеровские войска. За чистую монету его приняли и российские агенты.
383
ист. наук. Великий Новгород, 2003. С. 24.