Впору задаться вопросом, каковы же были роль и место Распутина в этом мифе периода Великой войны? О слухах насчет «старца»-миротворца уже говорилось выше. Григорий Ефимович лишь еще сильнее утвердился в своем неприятии войны, когда в 1916 году под призыв ратников 2-го разряда угодил его сын Дмитрий. Разумеется, крестьянин не был настолько искушен в дипломатии, чтобы рассуждать про «сепаратный мир»: он смотрел на вещи куда проще — долой войну, народ устал воевать. О намерении положить конец участию России в мировой бойне от Распутина из первых уст в конце марта 1916-го слышала Н. А. Перфильева — супруга бывшего сподвижника, а на тот момент злейшего врага «старца» С. М. Труфанова (Илиодора). Тот летом 1914 года бежал из России, осев в норвежской Христиании и приступив к написанию книги с сенсационной «правдой» о Распутине. Рукописью заинтересовалась даже Германия, впрочем, так и не получившая копии текста. В январе 1916-го состоялась встреча Труфанова с гостем — журналистом Б. М. Ржевским. От него Илиодор впервые услышал о миротворческих поползновениях Распутина, а вскоре жена политэмигранта подтвердила то же самое. Взволнованный этим знанием Труфанов решил не мешкая обратить его себе на пользу: в июне 1916 года он прибыл в Нью-Йорк, где пристроил свою рукопись в издательство. Попытки русских дипломатов в США воспрепятствовать опубликованию скандальной книги явно подогревали интерес к ней[426].
Возможно, тогда-то слухи о лелеемой Распутиным мечте насчет выхода России из войны и стали известны британской Секретной разведывательной службе. С другой стороны, Петроград и без того полнился ими, да и лейтенант Освальд Рейнер, согласно расхожей версии — соучастник убийства Распутина, служил именно в российской столице. С подачи зарубежных авторов Ричарда Каллена и Майкла Смита, подхваченной британской, а затем и отечественной журналистикой, в истории умерщвления «старца» появился «английский след». Мотив союзников вполне прозрачен: устранение влиятельной персоны, угрожающей целостности коалиции. Правда ввиду отсутствия неопровержимых улик данная версия опирается в лучшем случае на улики косвенные, на допущения и подчас конспирологическую интерпретацию источников. Она безусловно имеет право на существование и представляет собой интересное поле для дальнейших исторических исследований. Хотя, даже следуя ей, не стоит забывать, во-первых, о давным-давно известных и даже опубликованных источниках — например, этом машинописном послании, полученном Распутиным 19 сентября (2 октября) 1916 года: «Григорий, наше отечество разрушается, хотят заключить позорный мир. Так как ты получаешь из царской ставки шифрованные телеграммы, значит, имеешь большое влияние. Поэтому мы, выборные, просим тебя сделать, чтобы министры были ответственными перед народом, чтобы Государственная Дума была собрана к 23 сентября сего года для спасения нашего отечества, и если ты этого не исполнишь, то тебя убьем, пощады не будет, — рука у нас не дрогнет, как у Гусевой. Где бы ты ни был, это будет выполнено. На нас, десять человек, пал жребий»[427]. А во-вторых — об исправно служащей человечеству еще с XIV века «бритве Оккама», пока что оставляющей на пергаменте доводы главным образом в пользу традиционной версии произошедшего: подлого убийства человека в попытке остановить или замедлить девальвацию самодержавной власти, живым символом и носителем которой являлся царь.
Постреволюционная афиша представления, высмеивающего императорскую чету
На сегодняшний день в научной литературе, в том числе трудах доктора исторических наук Б. И. Колоницкого, опубликовано великое множество примеров vox populi об императоре и императрице: от слухов о них до прямых оскорблений в их адрес. Распространение сплетен власти безуспешно пытались пресечь, за хулу на царя можно было поплатиться и водворением в узилище. Суть в ином: все эти мнения вкупе являлись признаками падения авторитета высших персон в империи. И, как это нередко бывает с симптомами тяжелой болезни, не просто указывали на нее, но и сами по себе подтачивали здоровье власти, постепенно лишали ее устои прочности. В наши дни, когда один-единственный слух может стоить высокопоставленному политику карьеры, это не выглядит парадоксом. Разницы между выборной и наследуемой властью в этом смысле нет от слова «совсем», что и продемонстрировали события 1917 года.
427
Распутин в освещении «охранки». Выписка из данных полицейского наружного наблюдения за похождениями Гр[игория] Распутина с 1 января 1915 г. по 10 февраля 1916 г. // Красный архив. 1924. № (5). С. 280.