Августейшая сестра милосердия — императрица Александра Федоровна
«Общественное мнение страны об этом не знало, царица хотела выглядеть здоровой и работоспособной, энергичной и неутомимой сестрой Красного Креста», — отмечает историк Б. И. Колоницкий[434]. В это же время проститутки наряжались в форму сестер милосердия, спекулируя на слухах о свободных нравах в прифронтовых госпиталях. В восприятии многих и многих этот маскарад распространялся на царицу и царевен. Еще до 1917 года Александре Федоровне вменяли супружескую измену, любовную связь с Распутиным и даже с А. А. Вырубовой. Популярным сюжетом для сплетен было ее немецкое происхождение, якобы располагавшее к предательству интересов России. Одни желали ей смерти, а другие распускали слухи об уже произошедших, но неудачных покушениях[435]. Дело доходило до расправ над изображениями царской семьи. Исследователь В. Б. Аксенов приводит цитату из протокола об осквернении портрета императора: «На портрете изображены государь император, государыня императрица и великие княжны: Ольга, Татьяна и Мария Николаевны, причем на местах глаз, носа, рта у всех дыры; на груди государя императора также дыры, а на руках государыни и великих княжон проколы. Портрет внизу на лицевой стороне слегка испачкан кровью, а на обратной стороне — большие кровяные пятна»[436]. Протокол был составлен в феврале — 1916-го, а не 1917 года.
После же падения самодержавия брызги грязи превратились в селевой поток, извергавшийся из типографий в раскованные революцией умы, охочие до скрываемой старым режимом «правды». Приведу буквально несколько примеров на тему Распутина, царской семьи, сепаратного мира и тому подобного. Императорская чета целует Распутину ноги, восклицая: «О, Григорий ты наш отец! Ты наш Христос!»[437]. Александра Федоровна вышивает Распутину одежду, «а Гришка плутяга был парень не скряга, за расшитые рубашки немчурке Сашке турусы на колесах городил и с немкой амуры разводил»[438]. Мало того: «И к Гришке приходили министры на поклон. Хвалясь своей рубашкой, он на балах плясал, и вместе с немкой-Сашкой нас немцам продавал!»[439]. И здесь хотелось бы подчеркнуть: дело не в том, насколько судачившие о неумении государя руководить армией сами разбирались в военном деле, и не в том, что шушукавшиеся о бесстыжести государыни не держали ей свечку. Ни первое, ни второе не мешало никому сплетничать об этом и до, и после падения самодержавия: «2/ХІІ [1917]. Сегодня известие о бегстве Николая II из Тобольска. Большевики, Викжель (правильно — Воржель) встревожены, принимают меры и пр[очее]. Так ли? Есть такая версия (пока лишь устная): немцы при переговорах о перемирии прежде всего потребовали освобождения Алисы… с гарантией безопасности, через Минский фронт в Германию»[440].
Виталий Бианки в одном из своих замечательных рассказов описывал революционеров, в 1913 году скрывавшихся от преследования властей в уральской тайге. Один из них ушел по ягоды и набрел в лесу на медведицу с детенышами. Медвежата принялись облизывать руки незадачливого добытчика и освежевали ему ладони шершавыми, точно наждак, языками. Тот стерпел боль, не закричал, не отогнал зверей и тем спасся от неминуемой смерти. А с лета 1914 года подданные Российской империи — не все, но многие, на фронте и в тылу чесали языками и обдирали с власти покровы, казавшиеся прежде священными. Из-под лоска и вековой позолоты сквозила беззащитность. Революционерам на сей раз необходимо было дождаться заветного момента, по мере сил приближая его. Конечно, медведь оставался хозяином тайги при клыках, когтях и огромной массе, но в итоге обессилел и оказался убит.
Ангелы Монса и дети подземелья
В начале Великой войны на Британских островах очень ждали… русских солдат. Слух о том, что Россия отправит свои войска на помощь союзнику, охватил всю метрополию. Их должно было быть не меньше 75 тысяч, этих «замечательных высоких мужчин в длинных шинелях». Очевидец тех дней некто Харрис описывал в дневнике случайную беседу с прохожей: «Старая женщина сказала, что они должны были пройти, потому что она видела снежные следы от их ног на станции Крю! Поскольку это был сентябрь, то снег должен был быть русским!»[441]. Только парламентский запрос осенью 1914-го позволил свести эти настроения в обществе на нет.
435
436
Цит. по:
437
Новая книжка об «Святом Черте» Гришке, об Николае безголовом, глупом и бестолковом, от Алиске-немке, что снимала с русских пенки, о министрах предателях и обо всех придворных обирателях. М., 1917. С. 8.
438
Свободный Раек. О том, как жил и царствовал Николай Романов, набиватель своих карманов и о жене его Сашке, которая расшивала Распутину рубашки. М., 1917. С. 10.
439
441