Порой ситуация принимала близкие к абсурду черты, подобные случаю, описанному в мемуарах выдающегося русского летчика В. М. Ткачева. 15 (28) августа 1914 года он был вызван в штаб 4-й армии, где получил приказ генерал-квартирмейстера генерал-майора И. И. Попова доставить начальнику армейской кавалерии пакет. При этом авиатора предупредили о риске попасть под обстрел своей же пехоты во время полета над позициями. Ткачев отнесся к этим словам небрежно и в результате угодил под плотный ружейный огонь. Вынужденная посадка, серьезная опасность для жизни и порча аэроплана справедливо возмутили офицера, однако беседовавший с ним затем генерал возражал: «…На крыле нашего аэроплана должен быть круг русских национальных цветов, а у вас ведь круги»[474].
13 (26) августа 1914 года штаб 3-й армии сообщал командующему 11-м армейским корпусом генералу от кавалерии В. В. Сахарову: «Случаи стрельбы по своим аэропланам продолжаются, несмотря на ясные признаки, сегодня был обстрелян летчик капитан Нестеров сборной командой 42-й пехотной дивизии близ деревни Ясиновице, телеграфной командой шестого саперного батальона, частями 128-го Старооскольского полка у Злочева. Аппарат прострелен в нескольких местах. Прошу принять самые энергичные меры, чтобы прекратить эту беспорядочную стрельбу по своим аэропланам. Драгомиров»[475]. Судьбе было угодно сохранить Нестерову жизнь еще чуть менее чем на 2 недели, но она оказалась жестока по отношению к другому русскому летчику. Первой жертвой «дружественного огня» по своим в Первую мировую войну стал авиатор 25-го корпусного авиаотряда поручик А. И. Гудим. Возвращаясь на «Ньюпоре» из воздушной разведки над линией фронта, он был убит попаданием пули прямо в голову[476]. 128-й пехотный Старооскольский полк же вновь «отличился» уже на следующий день — его солдатами, наряду с другими частями 11-го армейского корпуса, в районе Скварова были обстреляны штабс-капитан Плотников и поручик Войткевич. Огонь продолжался даже после приземления аэроплана. Пехота прекратила огонь, лишь услышав брань летчиков, бывших на волосок от гибели[477]. В том же месяце авиаторы 5-го корпусного авиаотряда «при перелетах в Восточной Пруссии подвергались обстрелу своими войсками, невзирая на то, что над своими войсками аппараты летали низко, дабы видно было на плоскости снизу аппарата национальные круги и флаг…»[478].
Русские солдаты позируют фотографу, якобы целясь в неприятельский аэроплан. Как знать, был ли он за кадром, и если да, то какова была его принадлежность?
Одновременно с этим приказ войскам 2-й армии № 14 от 22 августа (4 сентября) 1914 года всецело поощрял открытие огня по неизвестным самолетам — разумеется, при идентификации их офицером как неприятельских. В тексте также приводились опознавательные знаки германской авиации, а завершался он посулом: «Орудие, подбившее аэроплан противника, будет отличено выдачей особого денежного приза»[479]. Пару дней спустя штаб армии телеграфировал коменданту укреплений Ломжи о предстоящем полете бомбардировщика «Илья Муромец» из Петрограда в Варшаву с остановкой в Двинске: «Избежание обстрела предупредите войска отличительные признаки: большие размеры, 4 мотора, спереди выдается платформа с орудийной установкой. Хвост длинный с тремя рулями, спереди и сбоку видны окна каюты, на солнце аппарат блестит…»[480].
Соответственно, в действующей армии продолжалась стрельба по своим. 1 (14) сентября 1914 года командир 3-го Сибирского армейского корпуса генерал от инфантерии Е. А. Родкевич и временный командир 2-й бригады 8-й Сибирской стрелковой дивизии генерал-майор Н. М. Пепеляев предписывали стрелять по воздушным машинам только с разрешения командира батальона или полка, «так как до настоящего времени нами выведено из строя своих аэропланов гораздо больше, чем неприятельских»[481]. 27 августа (9 сентября) 1914 года у деревни Бенгхейм[482] солдатами 288-го пехотного Куликовского полка были расстреляны четыре снижающихся аэроплана Гродненского крепостного авиационного отряда. Имелись убитые (военный летчик унтер-офицер Доброшинский и летный наблюдатель З. П. Лемешко) и раненые, были повреждены и сами аэропланы. В связи с этим главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта генерал Рузский приказал «открывать огонь по воздухоплавательным аппаратам, если опознавательные знаки не видны, только в том случае, когда аппарат будет бросать бомбы или сигнализировать неприятелю особыми ракетами»[483]. В последующем приказе № 105 войскам 1-й армии ее командующего генерала Ренненкампфа в числе прочего говорилось:
474
479
Приказы войскам 2-й армии Северо-Западного фронта 1915 г. // Коллекция печатных приказов русских армий Первой мировой войны РГБ. Инв. № 157/22. Л. 46.
480
482
Ныне — гмина Бане-Мазурске Голдапского повята Варминьско-Мазурского воеводства Польши.
483