Историку Т. А. Соболевой эти пощечины, вероятно, показались неубедительными, а потому на страницах ее книги «Самсонов пришел к отходу поезда, когда Ранненкампф садился в вагон, и при всех публично исхлестал его нагайкой»[36].
Не менее оригинальную версию событий высказал американский военный корреспондент Эрик Дуршмид. Он связывает конфликт между генералами с обороной Янтайских копей, и, как мы уже выяснили, это неверно. Однако абстрагируемся от этой условности и допустим, что между генералами Самсоновым и фон Ренненкампфом действительно вспыхнула ссора на перроне Мукденского вокзала. Слово автору: «Разъяренный Самсонов бросился к Ранненкампфу, снял перчатку и влепил своему малонадежному соратнику увесистую пощечину. Мгновение спустя два генерала катались, подобно мальчишкам, по земле, обрывая пуговицы, ордена и погоны. Солидные люди, командиры дивизии били и душили друг друга, пока их не растащили случившиеся рядом офицеры»[37]. Последующая дуэль между генералами якобы казалась неизбежной, однако император Николай II будто бы своим личным вмешательством воспретил ее.
За потасовкой генералов Самсонова и фон Ренненкампфа в книге Дуршмида наблюдает все тот же непременный Гофман. Несостоявшаяся дуэль между ними также достаточно давно фигурирует в зарубежной литературе[38]. И именно в этой детали сюжета сокрыт один из его изъянов.
На этом плакате кисти японского художника Getsuzo изображен генерал Куропаткин во главе «совершенно разгромленной» армии. Типичный образчик военной пропаганды
Действительно, дуэль как вид реакции на оскорбление практиковалась в русской офицерской среде. Долгое время она была запрещена, что в какой-то момент даже привело к распространению так называемых «американских дуэлей», напоминающих средневековую ордалию: употребление пилюль, одна из которых смертельно ядовита, запуск в затемненную комнату с противниками ядовитой змеи и т. д. Поэтому в мае 1894 года были приняты «Правила о разбирательстве ссор, случающихся в офицерской среде», которыми фактически узаконивались дуэли среди офицеров. Решение об их уместности или неуместности передавалось в компетенцию судов общества офицеров (судов чести), хотя их решения не имели обязательной силы[39]. Однако при этом запрещалось вызывать на поединок офицеров из-за конфликта, касающегося службы.
Кроме того, вмешательство в ссору самого Николая II выглядит крайне маловероятным. Император узнавал об уже состоявшихся поединках из доклада военного министра, которому по команде представлялись судебные материалы, и лишь затем принимал решение о разбирательстве. Слухи о будущей дуэли, сколь бы быстро они ни распространялись, вряд ли опередили бы новые назначения противников, уже осенью 1905 года пребывавших на противоположных границах империи. И так или иначе эти сплетни вызвали бы в светских кругах столицы определенный резонанс — как известно, дуэль между А. И. Гучковым и полковником С. Н. Мясоедовым моментально угодила на страницы газет, а полиция предпринимала экстренные меры к недопущению поединка[40]. Относиться всерьез к этой детали, вплетенной в контекст ссоры, было бы опрометчиво, как и ко многим аналогичным ей газетным заметкам той поры: «“Vossische Zeitung” сообщает, будто генералы Каульбарс, Гриппенберг, Ренненкампф и Бильдерлинг, каждый за себя, вызвали Куропаткина на дуэль за отзывы о них в книге о Русско-японской войне»[41].
Пресса по сей день остается падкой на подобные скандальные сюжеты из истории, поэтому публикация в современной периодике неизвестного прежде монолога Самсонова после пощечины Ренненкампфу не удивляет: «На вас кровь моих солдат, сударь! Я больше не считаю вас ни офицером, ни мужчиной. Если угодно, извольте прислать мне своих секундантов»[42]. Однако обескураживает доверие к этой мифологеме такого крупного специалиста как доктор исторических наук А. И. Уткин[43].
Между тем необходимо выявить первоисточник информации о пресловутой «мукденской пощечине». Как уже было отмечено, большинство повествующих о ней авторов ссылаются на Макса Гофмана в качестве очевидца. Но на деле если кто-то из иностранных военных атташе и мог быть свидетелем гипотетической перепалки между Самсоновым и Ренненкампфом, то либо австро-венгерский агент капитан Шептицкий (прикомандирован к Забайкальской казачьей дивизии), либо француз Шемион (прикомандирован к Сибирской казачьей дивизии, чин неизвестен)[44]. Гофман в годы Русско-японской войны состоял военным агентом при штабе японской армии и оказаться очевидцем чего бы то ни было на Мукденском вокзале после сражения попросту не мог.
37
38
См., например:
39
40
42
44