Эскиз «Сетки для ловли неприятельских аэропланов» прапорщика Т. И. Кудрявцева
Удерживать сеть из прочной шелковой нити должны были аэростаты небольшого объема. Шелковый шнур по периметру сети не допустил бы ее прогибов, а распределенные грузы обеспечили надлежащий отвес. Считаные дни спустя изобретателя осенила новая мысль: «Думаю, что сетку можно делать и мелких размеров, но в таком случае необходимо найти способ прикрепить края (с боков) сетки к шнурам и концы (или конец?) пристроить к своему аэроплану (или 2 аэропланам) и действовать на неприятельский аппарат “неводом”»[528].
Вдохновение било ключом, замысел Кудрявцева постоянно совершенствовался. В следующем письме он объяснял, что гигантские тенета нужно составлять из ловчих сетей малой площади, и никак иначе. Конечно, для сети 500 х 500 саженей (1066,8 х 1066,8 метров) потребуется 6250 небольших бредней, но дело мастера боится. Затем к распростертой на поверхности земли шелковой паутине следует привязать воздушные шары и доставить ее в район установки.
Дальше — больше: кроме «вертикальной» сети Кудрявцев придумал «горизонтальную». К грузам на ней предлагалось приспособить ножи. В момент пролета неприятельского аэроплана под сетью ловец на земле дергал бы за веревочку, лезвия отсекали аэростаты и — готово, кайзеровский авиатор обречен. Сеть наматывается на лопасти пропеллера и стопорит его, аппарат падает наземь и разбивается вдребезги. Энтузиаст даже представлял себе испытание его задумки без риска для жизни русских военлетов: «Отнимают у аэроплана крылья и пускают его на колесах по ровному месту, когда движение аэроплана достигнет быстроты полета, ставится (подвешивается) сетка (пробная, небольшая) и результат должен получится тот же что и при полете»[529].
Казалось бы, что еще здесь можно усовершенствовать? Но Кудрявцев не унимался и обращался в ЦВПК почти ежедневно. На смену воздушным шарам приходили воздушные змеи («такие же как делают дети, но больших размеров») — специальная команда должна была запускать их в предполагаемом районе авиабомбардировки. Затем автор отказался от сети и предпочел ей вуаль, но только для ловли немецких дирижаблей и строго по ночам. Даже если пропеллер цеппелина не будет заблокирован, то ткань станет струиться шлейфом вслед за ним и тянуть к земле.
Отдел изобретений ЦВПК ответил Кудрявцеву лишь в конце ноября (начале декабря) 1916 года, но на все его послания разом. Телеграмма вряд ли обрадовала изобретателя: «Огромные веса, получающиеся даже при легкой сетке, но при больших площадях и при разных грузиках потребуют громадных аэростатов, поднимаемых на 5–6 верстную высоту, которой привязные аэростаты не могут достигнуть. Осуществление Вашей идеи весьма дорого и не представляет никаких выгод, так как сетка благодаря большому числу шаров будет все же видна и издали»[530].
Тогда же в ГВТУ поступило прошение, подписанное мещанином города Омска Федором Николаевичем Щербаковым. В нем описывалось следующее изобретение просителя: «Летательный аппарат который приводитца в действие завадной пружинай, так что, в сказаный апарад кладется снаряд, заводится пружына, и направив его в сторону неприятеля аппарад отпровляется, иопределив разстояние до неприятеля, автоматически открывается так называемоя “заподня” через которую над неприятелям падают снаряды»[531]. По замыслу автора, его беспилотный бомбардировщик должен был самоунич-тожаться, отработав по цели, — таким образом исключался риск его приземления на вражеской территории. Правда, Щербаков честно признавался, что несведущ в технике и просил аванс в размере 100 рублей для самообразования и последующей сборки задуманного аппарата.
В небо визы не нужны
Сначала Первой мировой войны просьбы о принятии в русское подданство поступали в военное ведомство России от иностранцев-авиаторов из дружественных Великобритании и Сербии, нейтральной Испании и даже далекой Японии: «Жьегази-Наказов — японский пилот авиатор, Кавабе — японский подданный, Озаки — авиатор японский подданный…». Каждое прошение внимательно рассматривалось, прежде чем дать на него официальный ответ. Шелест бумаг в канцеляриях мог стать для добровольцев предвестником рева авиамоторов или напомнить о бренности всего сущего, и их чаяний о русском небе — тоже. За бюрократической поденщиной той поры скрываются интереснейшие истории, как, например, приключения болгарского авиатора Сотира Черкезова.