Однако не все полеты заканчивались столь благополучно. Курсантам случалось по десятку раз заходить на посадку, страшась разбить аэроплан и погибнуть. Дежурившие у аэродромов «Голодные Лиззи», кареты скорой помощи, не заглушали двигателей[549]. Смерть забирала авиаторов, не делая различий между англичанами и русскими, впервые поднявшимися в небо и уже опытными летчиками с сертификатом на руках. Имена всех погибших не установлены до сих пор.
Обучение в метрополии продлилось много дольше закладываемых на него поначалу двух месяцев. Многие из «московитов» вернулись буквально на порог Октябрьской революции. Кто-то еще успел повоевать, кто-то приступил к переучиванию на другие самолеты в Гатчинской авиашколе, другие вновь встретились в стенах Московской… Разразившийся над Россией тайфун разметал авиаторов по всей бывшей империи.
Не следует забывать и о том, что русские летчики воевали также на Салоникском фронте. Первым из них в 1915 году стал авиатор на французской службе су-лейтенант А. А. Гомберг; после возвращения на Западный фронт он погибнет на исходе 1916-го. В августе 1917 года уже двое офицеров, поручики К. Русян и П. М. Янковский, подали рапорты о переходе в сербскую авиацию: падение дисциплины в русских экспедиционных частях уже становилось необратимым. Оба были зачислены наблюдателями в авиаэскадрилью с сохранением денежного довольствия в прежнем размере. Каких-либо сведений о Русяне и его службе не сохранилось, Янковский же исправно вел воздушную разведку. В июле 1918 года его аэроплан Dorand AR.1 скапотировал при посадке; Янковский получил немало травм, но выжил. После Великой войны он возвратился в Россию, примкнул к Белому движению и воевал за Уралом, а в 1922 году уехал сперва в Корею, затем в Китай, где и осел. Жизнь Янковского, служившего во французской концессионной полиции в Шанхае, в 1940 году оборвал неизвестный злоумышленник[550].
Наконец, в январе 1918 года в Сербию все из той же Франции прибыли сразу две группы авиаторов. Судьбы этих людей оказались головокружительными. Офицеры 1-й Особой пехотной дивизии генерал-лейтенанта Н. А. Лохвицкого, закончив авиационные курсы, застали Октябрьскую революцию на чужбине и решили продолжить службу в рядах сербской армии. Некоторые из них, например С. М. Урвачев и поручик М. К. Кудинов, затем участвовали в Гражданской войне в России на стороне Белого движения, после его поражения вернувшись в Королевство сербов, хорватов и словенцев[551]. В 1941 году война вновь пришла на последнюю из родин в их жизни. Еще один авиатор, поручик В. В. Стеценко, участвовал в ней, но на стороне врага — нацистов в рядах Русского Корпуса, и пропал без вести в 1944-м.
Эхо первой трехмерной войны
Двуглавый орел вставал на крыло с немалым трудом. На новый вид военной техники и, по сути, род войск и задачи возлагались невиданные — ведение глубокой разведки на фронте и в тылу противника, атака наземных объектов, борьба с неприятельской авиацией. Их выполнению часто мешали неслаженность действий с пехотой, порой — предубеждение штабов к добываемой летчиками информации. Появление в небе боевых машин стало для значительной части войск Русской императорской армии почти шоком, что породило явление «дружественного огня» по собственным аэропланам. Впрочем, подобное происходило не только на Русском фронте и не было характерно сугубо для русской армии. Знаменитый германский ас Манфред фон Рихтхофен писал, вспоминая начало своего боевого воздушного пути: «Тогда у меня еще не было представления о наших авиаторах. Я очень разволновался, когда увидел первого летчика, даже не зная, союзник он или враг. В то время я не знал также, что немецкие самолеты помечаются крестом, а вражеские — кругами. Поэтому мы палили по каждому самолету. Наши старые пилоты до сих пор рассказывают о болезненных чувствах, возникавших при беспрестанном обстреле своими же»[552]. Не обошлось без friendly fire и в Авиационной службе армии США: например, 2 ноября (20 октября) 1918 года пилот лейтенант Коттрелл и наблюдатель лейтенант Нолан сперва угодили под плотный обстрел своими восточнее Шампиньеля, а затем — под пулеметные очереди американских солдат близ Байонвиля[553].
550
552
553
US National Archives and Record Administration (NARA). RG 120. M990. Roll 0012. F. 001074.