Мы посылаем все на… отказываясь делать то, что не хочется
Вы еженедельно моете окна своего дома/квартиры/баржи. Вы делаете это с религиозной обязательностью и добросовестностью. Но теперь вам это наскучило… Вы занимаетесь этим, так как мама всегда говорила вам, что по состоянию окон можно многое сказать об их владельце. Тот, у кого грязные окна, считала она, возможно, и сам нечист.
Но еженедельное повторение этого мучительного процесса так достало вас, что в один прекрасный понедельник вы просто послали все на… и уселись смотреть дневные телепередачи с пакетом шоколадного печенья. После этого вы почувствовали себя великолепно. Проходят недели, и вы с удовольствием наблюдаете, как окна становятся все грязнее и грязнее. Они становятся символом вашей новоприобретенной свободы. Когда через них уже становится трудно что-нибудь разглядеть, вы вызываете мойщика окон. Ваше новое отношение к жизни в стиле «А пошло все на…» радует вас еще больше, когда он оказывается молодым и физически подготовленным человеком… и вы даже подумываете, не отпраздновать ли это, так сказать, баночкой диетической колы.
Когда вещи, которые мы считали для себя значимыми, начинают приносить нам боль, мы можем дойти до той точки, когда говоришь: «А пошло все на…» Именно тут мы бросаем это и начинаем заниматься чем-нибудь более приятным. Итак:
Мы посылаем на… попытки заниматься фитнесом и вместо этого садимся смотреть ТВ.
Мы посылаем на… попытки любезничать с несимпатичными нам людьми и вместо этого начинаем их игнорировать.
Мы посылаем на… попытки приходить на работу минута в минуту и вместо этого стараемся опаздывать.
Мы посылаем на… необходимость делать уборку и вместо этого вызываем уборщика.
Фактически мы говорим «А пошло все на…» всякий раз, когда отказываемся от чего-то, приносящего нам хоть сколько-то мучений. Мы можем сказать «А пошло все на…» и отказаться быть тем, кем быть не желаем. Послав все на… мы можем перестать беспокоиться о том, о чем, как нам казалось, должны беспокоиться.
Мы посылаем на… все обязательства, которые накладывает на нас семья, друзья, работа, общество и весь окружающий мир вообще. Время от времени давление, оказываемое на нас всеми остальными людьми, требующими, чтобы мы жили определенным образом и делали конкретные вещи, просто становится непереносимым. И мы посылаем все на… и начинаем все делать по-своему.
Мы посылаем все на… когда наконец-то делаем то, чего раньше себе не позволяли
Итак, мы наконец делаем все по-своему. По какой-то причине мы запрещали себе делать многое из того, что хотелось бы делать. Мы думали, что не должны этого себе позволять.
Прямо в этот самый момент люди говорят: «А пошло все на…» и наконец-то:
подходят к парню или девушке, в которых давно влюблены, и рассказывают им о своих чувствах;
бросают опостылевшую работу, чтобы попутешествовать по миру;
высказывают все, что думают, своему другу или члену семьи;
впервые в жизни берут в поликлинике бюллетень;
заглядывают в гардероб жены и решают примерить какое-нибудь симпатичное вечернее платье;
громко разговаривают в библиотеке;
целиком съедают шоколадный торт;
показывают водителю другой машины средний палец и срываются с места;
часами валяются на траве, просто глазея в небо.
Это — свобода делать то, чего по-настоящему хочется. Послать на… окружающий мир и все, что о вас думают люди, и пуститься во все тяжкие.
Это та сторона философии «А пошло все на…», к которой нужен саундтрек в стиле рок. Из этого сделаны памятные нам старые рекламы джинсов Levi's: вкатываешь в офис на мотоцикле, забираешь девушку и уезжаешь в сторону заката.
Поэтому поддайте газу и пойте вместе со мной:
Жми на газ и разом Вылетай на трассу В поисках удачи, Какой бы ни была!
Да, крошка, Пусть случится это, Мир сожми в объятиях любви, Заряди все пистолеты И вокруг пали!
Рожден быть свобоооооооодным[1].
Мы посылаем все на… потому что жизнь слишком перегружена смыслом
Любое произнесенное нами «А пошло все на…» базируется на нашем отношении к смыслу жизни. Истина в том, что жизнь слишком заполнена смыслом, и это — прекрасная шутка вселенского масштаба. Как правило, мы считаем, что тяготы жизни состоят из поиска смысла: мы хотим найти значимые для нас занятия, мы беспокоимся по поводу истинного смысла жизни, нас тревожит его отсутствие. Однако именно аккумуляция смыслов и причиняет нам ту самую боль, которую в конечном счете мы и посылаем на…
Мы перестали мыть окна, потому что страдания от этого занятия перевесили значение факта обладания чистыми окнами, насажденного в нас родителями.
Мы вылетаем на трассу, потому что зов дорог наконец победил значимость последовательной карьеры, купленного по ипотеке дома и широкоэкранного телевизора.
Итак, давайте взглянем на историю смысла (и боли).
Как мы наполняем свою жизнь смыслом
О черт, поглядите-ка, кто к нам пожаловал…. Это Имон Эндрюс[2] (Eamonn Andrews) (или, в зависимости от вашего возраста, Майкл Аспель (Michael Aspel) . Он ворвался в сортир и застукал вас за чтением этой книжки… или подсел к вам в автобусе… или выскочил из шкафа в спальне, чтобы сказать: «Это — ваша жизнь».
Вы поднимаетесь на ноги и следуете за ним оттуда, где были. После смены кадра мы оказываемся в студии, заполненной знакомыми вам людьми и укрепленным на заднике большим черным экраном, транслирующим ваш портрет. Потом появляетесь вы с Имоном, как будто студию построили прямо по соседству с вашим домом. И начинается: вы родились в 1965 году, в спальном пригороде, в семье Джин и Дерека Мэйхью… и так далее.
Но это ведь вы… Поэтому вернитесь ко дню своего рождения. Давайте вместе посмотрим, как вы делаете первый глоток воздуха, выбравшись из чудесного теплого и влажного местечка, где обретались последние девять месяцев. Какой чудовищный шок… множество ярких огней и людей… жидкость, в которой вы только что плавали, исчезла, осталось только пространство, только воздух.
Вот, пожалуйста. Вы оказались в пространстве, не имеющем для вас ни малейшего значения, но на данный момент вас это совершенно не беспокоит. Теперь на протяжении какого-то времени вам будут приносить радость простейшие смыслы: грудь матери означает еду и питье и… ну, в общем, грудь матери означает еду и питье. А в остальных глазеющих на вас и издающих забавные звуки людях никакого смысла нет.
Смыслы окружающих вас вещей разрастаются естественным путем. Как правило, они имеют отношение всего лишь к тому, приносят вам эти вещи удовольствие или боль. Грудь матери — это удовольствие. Странные ощущения в животе — это боль.
Теперь Имон переворачивает страницу, и мы видим: вы играете, вам около четырех лет. Вы можете вспомнить, как чувствовали себя тогда? Вы способны вспомнить, какое удовольствие доставляли вам самые простые вещи? Вы рассматриваете сползающие по оконному стеклу капли дождя. Вы бежите на улицу, смотрите в небо и чувствуете дождинки на лице. Вы обожаете запах дождя, падающего на сухой асфальт. Иногда у вас возникает мысль, что хотелось бы отправиться куда-нибудь еще или заняться чем-то другим. Но в общем и целом вы счастливы именно там, где находитесь в текущий момент: вы погружаетесь в ткань всего, что вас окружает.
Смыслы уже претерпели определенное развитие: множество вещей приносит удовольствие, а некоторые — причиняют боль. Теперь вы уже хорошо осознаете, что это были за вещи, и разобрались в них до такой степени, что иногда даже пытаетесь заменить отдельные мучительные вещи приятными. Сейчас, пролистывая страницы своей жизни и рассматривая свои фотографии в юношеском возрасте, вы видите, как продолжается естественный поиск смысла.
К этому моменту для нас уже имеет определенное значение наличие друзей и хорошее отношение со стороны окружающих. Важно, чтобы вокруг были любящие люди, а также хорошо учиться в школе, добиваться успехов в спорте или уметь играть на музыкальном инструменте.
1
Культовая «бунтарская» песня группы Steppenwolf. Вошла в саундтрек знаменитого фильма Денниса Хоппера «Беспечный ездок» (1969) и превратилась в гимн байкеров и любителей дорожной романтики всего мира. Здесь приведен любительский перевод песни, выложенный автором, М. Беликовым, на портале www.stihi.ru . — Прим. перев.
2
Имон Эндрюс (1922—1987) — один из пионеров телевизионного жанра ток-шоу в Британии. В периоды с 1955 по 1964 г. и с 1969 по 1987 г. вел популярное документальное ток-шоу «This is Your Life». После смерти Эндрюса ведущим шоу стал Майкл Аспель (1933 г. р.). — Прим. перев.