— Карахо, Марио, дорогой, я искренне тебе благодарен.
— Кстати, Габо, я переписал большую часть первой главы. И теперь она называется «Роман и его демоны». Она у меня с собой, я хочу тебе ее почитать. — Марио вылез из гамака, взял папку, которая лежала на столе, открыл и начал читать.
— Писать романы — значит бунтовать против действительности, против самого Господа Бога и его творения, которое есть реальная жизнь. Это попытка исправить, изменить или упразднить существующую реальность, заменить ее реальностью вымышленной, которую создает автор.
— Ну, так!
— Он диссидент: он создает иллюзорную жизнь, порождает мир из слов, поскольку не принимает мир реальный. Природа писательской сущности — это неудовлетворенность окружающей жизнью; каждый роман есть скрытое богоборчество, символическое уничтожение действительности.
— Точно! Причины этого бунта, источники потребности писать могут быть разные, но природа их едина — неудовлетворенность окружающим миром.
В этот момент в соседнем дворе прозвучал выстрел, и Габриель умолк.
— Были ли его родители с ним чересчур снисходительны или слишком строги, познал ли он любовь слишком рано или слишком поздно, а возможно, и совсем не познал, обходилась ли с ним жизнь очень хорошо или очень плохо, был ли он слабым человеком или волевым, добродетельным или эгоистичным. — Марио продолжал читать, словно не слышал выстрела. — В какой-то момент этот человек — мужчина или женщина — чувствует, что он не может принять жизнь такой, какой ее принимают общество, время, семья, и вступает в разногласие с миром.
— У тебя выходит, что виноват писатель, а не жизнь, его окружающая.
— Слушай дальше! Он стремится уничтожить существующую действительность, вызвать ее распад, заменить ее другой, созданной из слов. В этом смысле все писатели — бунтари.
— Все так, но ты покажешь мне всю работу, прежде чем отдашь ее в набор. Ладно? Что касается родителей, любви и всего прочего, ты, конечно, прав. Меня всегда удивляет, когда говорят, что раньше жизнь была лучше. Но ведь и раньше были писатели, которые бунтовали.
— Но таких выдумщиков, как ты, всегда было мало.
— Хочешь сказать, я врун. «В словах вруна далее правда не красна», — учил меня мой любимый дед
— Да что ты, Габо? Я даже не согласен с теми, кто называет тебя «умственным фокусником». Взять хотя бы один твой рассказ — реальную историю о потерпевшем кораблекрушение, — ведь это жизнь без прикрас, а у него за год три тиража.
— Написал, как умел. А «Осень патриарха» тебе что, не понравилась?
— Очень понравилась! И ты прав, ты должен писать, как тебе пишется.
— Жизнь у нас только одна, и другой не будет!
Книга Марио Варгаса Льосы «Габриель Гарсия Маркес. История одного богоубийства», которая вышла весной 1971 года, вызвала повышенный интерес, особенно среди критиков и преподавателей литературы. Перуанский писатель посвятил ее жене Кристине и их общему с Гарсия Маркесом другу Хосе Эмилио Пачеко[45].
Варгас Льоса назвал свою работу очерком, хотя это был очерк объемом в шестьсот шестьдесят семь книжных страниц. Книга состоит из двух частей: «Действительность реальная» и «Действительность вымышленная», а также библиографии; она содержит краткую биографию Гарсия Маркеса и глубокий фундаментальный анализ всех его произведений, написанных до 1971 года. В библиографии кроме произведений Гарсия Маркеса перечислены его интервью, выступления, а также книги и статьи о нем.
На сегодня из всего, что написано о Габриеле Гарсия Маркесе, эта книга Варгаса Льосы представляет собой наиболее серьезный литературный анализ произведений колумбийского писателя, а книга Дассо Сальдивара содержит наиболее капитальные сведения биографического характера.
— Ну что, старик, ты доволен? — улыбаясь, спросил Варгас Льоса. — Это еще не Нобелевская премия, но надо отметить!
— Коньо, я с грехом пополам закончил третий курс университета, а тут тебе звание доктора за научные заслуги, без защиты диссертации.
— Колумбийский университет в Нью-Йорке — это вещь! А ты сердишься на нас с Кармен.
— Кто тебе сказал? — На лице Габриеля появилось выражение испуга, хорошо знакомое его друзьям в прежние времена. — Я знаю, если б ты не сочинил обо мне такую классную книгу, никто бы и пальцем не шевельнул. Мы с тобой это отметим.
— Габо, ты растешь на глазах!
— Река шумит, камни гонит! Если и дальше так пойдет, глядишь, и я поверю, что вы с Кармен и прочими моими друзьями сделаете из меня лауреата Нобелевской премии.