35
38
39
40
41
43
44
45
46
Приветственная музыка звучала,Звенели скрипки, вторил флейтам рог.Корабль остановился у причала,
И в свете солнца каждый видеть мог,Как все на нем изяществом дышало.Но вот спустили на воду челнок,
Матросы, златотканными коврамиЕго устлав, на весла перешли,И, двинутая мощными гребцами,
Уже ладья касается земли.Тогда явился некий муж пред нами,Его вельможи на руках несли.
Едва увидев облик величавый,Уже я знал, отколь он, кто таков:И жезл в руке[35], как символ мысли здравой,
И крылья ног — то вестник лжебогов,Расчетливый, суровый и лукавый,Меркурий к нам спустился с облаков,
Так часто в Рим, на землю славы бранной,Для хитрых козней нисходивший бог.Он осчастливил этот брег песчаный
Прикосновеньем окрыленных ног,И, пламенным порывом обуянный,Пред гостем нищ упал я на песок.
Ко мне Меркурий с речью обратилсяИ вопросил торжественным стихом:«Адам поэтов[36], как ты опустился!
Сервантес, ты ль в обличий таком?Зачем в дорогу нищим ты пустился?К чему висит котомка за плечом?»
Я, встав, сказал с улыбкой виноватой:«Сеньор, я отправляюсь на Парнас,Но, нищетой измученный проклятой,
Другой одежды в путь я не припас».И благосклонно мне сказал крылатый:«О дух, затмивший и людей и нас!
Достоин и богатства ты и славыЗа доблесть бескорыстную свою.Когда кипел над морем спор кровавый[37],
Сравнялся ты с храбрейшими в боюИ в этот день для вящей славы правойУтратил руку левую свою.
Я знаю — гений пламенный и смелыйТебе послал недаром Аполлон.Твой труд проник уже во все пределы,
На Росинанте путь свершает он.И зависти отравленные стрелыНе создают великому препон.
Ступай же ввысь, где обитают боги,Путь на Парнас открыт перед тобой.Там Аполлон от верных ждет подмоги,
В союзники зовет он гений твой.Но торопись прийти в его чертоги!Туда двадцатитысячной толпой
Спешат по всем тропам и переваламПоэты-недоноски, рифмачи.Иди на битву с поднятым забралом,
На них свои поэмы ополчи.Дай отповедь непрошеным нахалам,Чей вздор грязнит поэзии ключи.
Итак, вперед, к блистательным победам!Со мной тебе и пища не нужна.На что желудок засорять обедом!
Домчат нас быстро ветер и волна.Советую, ступай за мною следомИ убедись, что речь моя верна.
И я пошел, хоть, признаюсь, без веры,Однако впрямь — не лгал лукавый бог!Но вы представьте зрелище галеры,
Сколоченной из стихотворных строк!И всюду — только рифмы и размеры,Ни строчки прозы я найти не мог.
Обшивка — глоссы. Их на обрученьеНевесте умилительно поют,И ей потом в замужестве мученье.
Корма была, — такого матерьялаЯ не видал, но, видно, дорогой,И в нем сонетов череда мелькала
С отделкою неведомо какой,А на штурвал терцина налегалаУверенной и мощною рукой.
Являла рея длинное сплетеньеТомительных элегий — горький стон,Похожий на рыданье, не на пенье.
И мне напомнил тех страдальцев он,Что на себе постигли выраженье:«Под реей перед строем проведен!»
Болтливый ракс был весь из редондилий,Они сплетались, гибки и стройны.В грот-мачту здесь канцону обратили,
На ней канат в шесть пальцев толщины,А снасти были, все из сегидилий,До тошноты нелепостей полны.
Из крепких стансов, правильной шлифовки,На славу были стесаны борта.По всем канонам, вместо облицовки,
На них была поэма развита.И твердые сонетные концовкиДля паруса пошли взамен шеста.
Вились флажки цветистой полосою —Стихами разных форм, размеров, длин.Сновали юнги быстрою толпою,
И гость, моим довольный изумленьем,Дав оглядеть мне свой корабль чудной,Склонился мягким, вкрадчивым движеньем
И ласково заговорил со мной.И речь его могла казаться пеньем,Мелодии подобна неземной.
И молвил он: «Среди чудес вселеннойНет равного, и ни один народГалеры столь большой и драгоценной
Не выводил на лоно синих вод:Лишь Аполлон рукою вдохновеннойПодобные творенья создает.
На этом судне бог твой светлоликийРешил собрать поэтов всей земли.От Тахо до Пактола все языки
Что на Востоке поднят меч кровавый, —Созвав бойцов отважных легион,Им белый крест как символ веры правой
Напечатлеть велел у сердца он.Так, осажденный рифмачей оравой,Зовет своих поэтов Аполлон.
И вот я план составил для начала,Как лучших на подмогу нам собрать.Я не искал в Италии причала,
И Францию решил я миновать.Меня галера в Карфаген примчала.В Испании пополнив нашу рать
И тем подвинув начатое дело,Вернусь, не медля, к берегам родным.Твое чело, я вижу, поседело,
Ты старыми недугами томим,Но ты красноречив и будешь смелоСпособствовать намереньям моим.
Так в путь! Не будем тратить ни мгновенья!Вот полный список — мной составлен он.Ты назовешь достойных восхваления,
Когда внимать захочет Аполлон».Он вынул лист, и, полон нетерпенья,Увидел я длиннейший ряд имен:
Преславные сыны Андалусии,Бискайцы, астурийцы — все сполна.Кастильцы все, и среди них такие,
С которыми поэзия дружна.Меркурий молвил: «Это всё — живые,Отметь по списку лучших имена,
Кто среди них великие и кто намПомочь могли бы отстоять Парнас?» —«Что знаю, — так ответил я с поклоном, —
О лучших расскажу тебе тотчас,Чтоб их прославил ты пред Аполлоном».Он стал внимать, я начал мой рассказ.