Потороплюсь. Когда я спал в саду
В свое послеобеденное время,
В мой уголок прокрался дядя твой
С проклятым соком белены во фляге
И мне в ушную полость влил настой,
Чье действие в таком раздоре с кровью,
Что мигом обегает, словно ртуть,
Все внутренние переходы тела,
Створаживая кровь, как молоко,
С которым каплю уксуса смешали.
Так было и с моей. Сплошной лишай
Покрыл мгновенно пакостной и гнойной
Коростой, как у Лазаря[1], кругом
Всю кожу мне.
Так был рукою брата я во сне
Лишен короны, жизни, королевы;
Так был подрезан в цвете грешных дней,
Не причащен и миром не помазан;
Так послан второпях на страшный суд
Со всеми преступленьями на шее.
О ужас, ужас, ужас! Если ты -
Мой сын, не оставайся равнодушным.
Не дай постели датских королей
Служить кровосмешенью и распутству!
Однако, как бы ни сложилась месть,
Не оскверняй души и умышленьем
Не посягай на мать. На то ей бог
И совести глубокие уколы.
Теперь прощай. Пора. Смотри, светляк,
Встречая утро, убавляет пламя.
Прощай, прощай и помни обо мне!
Уходит.
Гамлет
О небо! О земля! Кого в придачу?
Быть может, ад? Стой, сердце! Сердце, стой!
Не подгибайтесь подо мною, ноги!
Держитесь прямо! Помнить о тебе?
Да, бедный дух, пока есть память в шаре
Разбитом этом. Помнить о тебе?
Я с памятной доски сотру все знаки
Чувствительности, все слова из книг,
Все образы, всех былей отпечатки,
Что с детства наблюденье занесло,
И лишь твоим единственным веленьем
Весь том, всю книгу мозга испишу,
Без низкой смеси. Да, как перед богом!
О женщина-злодейка! О подлец!
О низость, низость с низкою улыбкой!
Где грифель мой? Я это запишу,
Что можно улыбаться, улыбаться
И быть мерзавцем. Если не везде,
То, достоверно, в Дании.
(Пишет.)
Готово, дядя. А теперь девиз мой:
«Прощай, прощай и помни обо мне».
Я в том клянусь.
Горацио и Марцелл(за сценой)
Принц! Принц!
Марцелл(за сценой)
Принц Гамлет!
Горацио(за сценой)
Небо
Да сохранит его!
Гамлет
Да будет так.
Горацио(за сценой)
Ого-го-го, ого-го-го, милорд!
Гамлет
Ого-го-го, сюда, мои родные!
Входят Гораций и Марцелл
Марцелл
Ну, как, милорд?
Горацио
Что нового, милорд?
Гамлет
Непостижимо!
Горацио
Что?
Гамлет
Проговоритесь.
Горацио
Нет, никогда, милорд.
Марцелл
Нет, никогда.
Гамлет
Ну хорошо. Итак, кто б мог подумать…
Но это между нами?
Горацио и Марцелл
Видит бог.
Гамлет
Нет в Дании такого негодяя,
Который дрянью не был бы притом.
Горацио
Нет надобности в духах из могилы
Для истин вроде этой.
Гамлет
Спору нет.
Итак, без околичностей, давайте
Пожмем друг другу руки и пойдем.
Вы – по своим делам или желаньям, -
У всех свои желанья и дела, -
Я – по своим; точней – бедняк отпетый,
Пойду молиться.
Горацио
Это только вихрь
Бессвязных слов, милорд.
Гамлет
Он вам обиден?
Простите.
Горацио
В этом преступленья нет.
Гамлет
Нет, преступленье налицо, Гораций,
Клянусь Патриком! Должен вам сказать,
Что это дух, вполне достойный веры.
Желание узнать о нем полней
Вы пересильте. А теперь, собратья,
Товарищи по школе и мечу, -
Большая просьба.
Горацио
С радостью исполним.
Гамлет
О происшедшем, чур, не говорить.
Горацио и Марцелл
Не скажем, принц.
Гамлет
Клянитесь в этом.
Горацио
Честью
Клянусь, не скажем!
Марцелл
Честию клянусь!
Гамлет
Вот меч – клянитесь.
Марцелл
Мы уж дали клятву.
Гамлет
Нет, поклянитесь на моем мече.
Призрак (из-под сцены)
1
«Лазарями» – именем, заимствованным из евангельской легенды, – в эпоху Шекспира назывались больные проказой.