И чем дольше со своего места Леха Ларин насторожено рассматривал ряды потенциального противника, тем глубже у него становилось чувство «дежа вю», которое очень быстро оформилось в умозаключение: «те же скифы, только в профиль».
Сделав шаг вперед, Леха обернулся на стоявшего невдалеке Иллура, и подумал: «Что там наш царь говорил о кровном родстве с этими разбойниками?» Но Иллур смотрел не на него, а в другую сторону, откуда, отделившись от основной группы, с холма медленно приближались к лагерю, пять длинноволосых всадников. Впереди всех ехал молодой красавец с длинным мечом на боку. Когда это посольство приблизилось на тридцать шагов, и лица сарматов можно было рассмотреть детально, Леха не поверил своим глазам, – все пятеро были женщинами.
«Бабы! – чуть не вскрикнул Леха, едва сдержавшись. Он в недоумении перевел свой взгляд на маячившие вдалеке ряды сарматов и отметил, что едва ли не четверть из них были длинноволосыми, и не носила бороды, – вот это да!».
Пять амазонок[9] продолжали приближаться к лагерю и, наконец, оказались у внешнего кольца скифских всадников. Иллур подал знак. Его воины расступились, пропуская странных послов. Едва те проникли внутрь скифских порядков, как кольцо воинов вновь замкнулось. Не торопясь, словно разговор предстоял незначительный, они проехали сквозь строй скифских бородачей и остановились у центральной юрты, где их поджидал Иллур, скрестив руки на груди. Рядом находились повозки с золотом, которые Иллур велел специально раскрыть, сняв с них рогожу. Золото сверкало и переливалось теперь под лучами поднимавшегося по чистому небосводу солнца.
Почему скифский царь не пожелал подняться на коня даже для встречи послов, которых так долго ждал, Леха не понял. Может, хотел позлить их? Или указать на что-то. В общем, бывший морпех не стал вдаваться в детали этикета степняков, а просто по примеру царя остался пешим. Так они и стояли у шатра вдвоем пешими, а вокруг них теснились конные воины.
Амазонки в богатых и качественно сделанных доспехах, – это Леха уже определял на глаз, – остановили своих коней в десяти шагах от Иллура. Все пятеро были высокого роста, мощны в плечах, с крепкими руками, а женская грудь, стянутая панцирями и ремнями, была почти незаметна. Но воображение морпеха уже начало дорисовывать невидимую глазам картину. Бабы-то были, все как на подбор, – кровь с молоком. Да и уродинами их было не назвать. Красивые, короче, бабы. А когда ближняя, та, что была среди всех главною, сняла шлем и тряхнула своей гривой, морпех чуть рот не раскрыл. И мысли в его голове закрутились отнюдь не воинственные.
– Что тебе нужно в наших степях, Иллур? – произнесла амазонка, слегка скользнув взглядом по лицу морпеха, но в упор посмотрев на царя скифов. Без всякого страха и раболепия, почти снисходительно.
«Да они знакомы», – пронеслось в мозгу удивленного морпеха, когда он перевел взгляд на Иллура, по лицу которого от слов неизвестной воительницы на миг пробежала тень. Но царь скифов сдержался, уроки хитроумного Фарзоя не прошли даром.
– Я пришел к твоему царю, Орития, – проговорил в тон ей, словно нехотя Иллур, – и ищу встречи с ним.
Амазонка помолчала некоторое время, словно обдумывая следующие слова и, наконец, заявила.
– Клянусь памятью великой Зарины, Гатар не говорил мне, что ждет тебя.
«Хороша чертовка, – подумал Леха, откровенно разглядывая скуластое лицо Оритии и доспех, так плотно стянувший грудь, – жаль ног не видно».
Ноги воительницы действительно были спрятаны под широкими кожаными штанами, стянутыми на лодыжках ремешками также как и у всех сарматов и скифов. Одеждой эти народы, судя по всему, отличались не очень сильно. Да и говорили почти на одном языке. Сарматская воительница общалась с царем Скифии без переводчика и Леха, как ни странно, все понимал. Разве что, некоторые слова упускал. Но и без них картина была ясна.
Параллельно, пользуясь случаем, Леха разглядел и четырех подруг Оритии, благо находился рядом с ними. Все амазонки, затянутые в сверкающие на солнце доспехи и обвешанные оружием с ног до головы, имели красивые лица, голубые глаза и длинные русые волосы. Ни дать ни взять – русские красавицы из сказки. Только в отличие от последних, отнюдь не томные и романтичные, а очень даже грозные с виду, но оттого не менее притягательные. Одна из них, заметив на себе откровенный взгляд морпеха, даже схватилась за рукоять меча, но сидевшая рядом на коне амазонка, удержала ее. Орития, занятая разговором с Иллуром, ничего не заметила. Для нее Леха Ларин не многим отличался от пустого места.
«Какие горячие девчонки, – думал Леха, зачарованно поглядывая на спутниц Оритии, – вот бы познакомиться поближе». Даже мысль о беременной Заране, оставшейся далеко в Крыму, не могла сейчас отвлечь его от происходящего.
– Да, я пришел без спроса, – спокойно ответил Иллур, и, обернувшись в сторону повозок с золотом, добавил, – надеюсь, эти скромные дары, заставят его сменить гнев на милость.
– Золото греков? – деловито уточнила Орития, проявив осведомленность о последних военных победах Иллура. А Леха лишний раз убедился, что в степи и без телефона новости распространялись достаточно быстро.
– Оно самое, – кивнул Иллур, снова ничуть не удивившись, – и я готов поделиться им с вами. Пусть оно послужит залогом нашей дружбы.
Орития усмехнулась. И Леха понял, что ее было не так легко обмануть. Она ни на секунду не поверила льстивым речам скифского царя. «Да здесь бабы, не только красивые, но и умные, – со всевозрастающим удивлением отметил он про себя, – да еще сильные. Повезло нам, однако, с родственниками».
– Я пошлю гонцов в Метрополь, а ты пока будешь ожидать здесь, – заявила, немного поразмыслив, Орития и снова надела шлем, – ответ будет завтра.
– Я буду ждать, – согласился Иллур, – и золото будет ждать вас.
Развернув коней, амазонки ускакали в сторону занятых сарматами холмов, разрешив ветру развевать их длинные волосы. Там они остановились. Раздалось несколько команд. Тут же часть сарматских всадников развернулась и ускакала в сторону реки. Остальные сомкнули ряды, заполнив освободившееся пространство. Похоже, эта Орития управляла здесь всем отрядом. «Баба-атаман, – с восхищением подумал Леха, – вот это армия! Интересно только, она мечом махать умеет или только для красоты носит?».
Размышляя таким образом, Леха даже не подозревал, что совсем скоро ему представится случай самому узнать ответ на этот интересный вопрос.
Глава четвертая
Хозяйка Еректа
Когда прекрасные воительницы покинули территорию окруженного лагеря, Иллур, проводив их взглядом, как ни в чем не бывало вернулся в царскую юрту. Леха вошел вслед за ним. Иллур казался довольным.
– Зря ты им золото показал, – заметил Леха, – их же больше. Могут попытаться отобрать.
– Нет, – ответил Иллур, – в ближайший день ничего не случится. Слово Оритии для этих воинов закон. Это ее армия.
– Значит все прошло как надо? – на всякий случай поинтересовался бывший морпех, – они не собираются нападать на нас?
– Нет, – успокоил его Иллур, опускаясь на ковер, – садись, отведай мяса и вина. Забудь о них. Боги нас не оставят. Будем просто ждать.
Но Леху распирало любопытство.
– А кто такая эта Орития? – не утерпел он, присев рядом, – я думал в армии только мужчины служат.
– У нас да. Хотя и у нас раньше бывали такие воительницы, – с едва уловимым сожалением в голосе ответил Иллур, отпивая вина из золоченой чаши, которую только что наполнил возникший из-за спины слуга. Тоже самое слуга сделал с чашей Лехи, а затем как всегда мгновенно исчез, чтобы не мешать царю вести беседу. Верховный вождь скифов после встречи с амазонками, похоже, сам был не прочь обсудить эту тему.
– Царица Орития, – правая рука Гатара. Он высоко ценит как ее ум, так и ее армию, одну из сильнейших у наших северных границ.
– Так она не просто воюет, но еще и мужиками управляет? – искренне удивился Леха, – настоящая царица, – вот это да. Я и не думал что у вас, то есть у нас, такое возможно. А где ее царство?
9
Как утверждает римский историк Помпей Трог, зафиксированное в греческих преданиях знаменитое «царство амазонок», было основано на южном берегу Черного моря скифскими юношами царского рода, Плином и Сколопитом, изгнанными из отечества около 21 в. до н.э. По всей видимости, это царство действительно существовало в течение 2-го тыс. до н.э. В хеттских источниках упоминается некая «страна Каска» на малоазийском побережье Черного моря, где правили воинственные царицы, которая может быть тождественна «царству амазонок».
Согласно исследованиям Н.И.Васильевой (Краткая история Великой Скифии) этноним «каска, касог, касак» отмечается в Приазовье и на Кубани еще в Средние века; очевидно, он относится еще к протоарийской эпохе, и именно к нему восходит современный термин «казак». Амазонки из «страны Каска» оказываются… казачками!
«Страна амазонок» долгое время поддерживала политические связи со Скифией, своей прародиной. Однако, по всей видимости, в поздний период своего существования (около 13 в. до н.э.) его интересы стали расходится с интересами скифской метрополии. Царица Пентесилея, участвовала в Троянской войне уже на стороне Трои, форпоста малоазийской цивилизации на западе. Интересно, что штурмовали город соединенные войска греков-ахейцев и данайцев (танаитов, донцов), тоже выходцев с берегов Азовского моря.
Мифические подробностей «из жизни амазонок» возникли потому, что греческие источники просто слегка преувеличивали хорошо известные грекам обычаи скифских и особенно сарматских женщин. В частотности считалось, что амазонкам прижигали правую грудь, чтобы они могли лучше стрелять из лука. Также девушка не могла выйти замуж, прежде, чем убьет хотя бы одного врага.
У скифов и сарматов, очевидно, господствовал обычный парный брак с правом развода. Но «культурные» греки часто клеветали, утверждая о принятом среди них обычае группового брака. Слишком обаятельными были сарматские всадницы-амазонки. И слишком большой контраст они представляли с греческими женщинами, которые делились на гаремных затворниц и гетер-проституток. Впрочем, «отец истории» Геродот, познакомившихся со скифскими обычаями, твердо заявил, что группового брака у них не существует.
Многочисленные античные предания об амазонках относятся преимущественно к сарматским женщинам. А сарматские женщины, как и мужчины, отличались силой и военной активностью. Женщины у сарматов не только пользовались равными правами с мужчинами, но даже несли наравне с ними военную обязанность. Амазонки владели всеми видами оружия и пользовались правом голоса при решении общинных проблем. А сарматские царицы часто лично водили войска в бой.