— Если бы Кендра не умерла первой, — продолжила Мюриэл, — я бы подумала, что именно она убила Ариану…
— Как ты можешь, Мюриэл? — простонал Дож. — Мать, убивающая собственную дочь! Ты вообще думаешь, что говоришь?
— Если ты говоришь о той матери, которая была способна годами держать дочь взаперти — почему нет? — пожала плечами тетушка Мюриэл. — Но, как я и говорю, эта версия не подходит, потому что Кендра умерла до Арианы — от чего, так никто и не понял…
— О, ее несомненно убила Ариана, — попытался неуклюже сострить Дож. — Почему нет?
— Да, Ариана от отчаяния могла попробовать сбежать и убить Кендру, когда та пыталась ее остановить, — задумчиво проговорила тетушка Мюриэл. — Качай головой сколько угодно, Эльфиас. Ты ведь был на похоронах Арианы, да?
— Да, я там был, — ответил Дож; его губы дрожали. — И я не могу припомнить ничего печальнее. Альбус был совершенно убит горем…
— Не только убит горем, но еще и побит хорошенько. Аберфорт ведь сломал ему нос на похоронах, так? Если до этой фразы Дож был в смертельном ужасе, то после нее стал выглядеть намного хуже. Мюриэл словно пырнула его ножом. Тетушка громко хихикнула и сделала еще один большой глоток шампанского; тонкая струйка потекла по ее подбородку.
— Откуда ты… — прохрипел Дож.
— Моя мать была дружна со старой Батильдой Бэгшот, — весело ответила Мюриэл. — Батильда рассказала обо всем маме, а я подслушала под дверью. Драка прямо около гроба! Как рассказала Батильда, Аберфорт закричал, что в смерти Арианы виноват Альбус, а затем ударил его по лицу. А Альбус даже не пытался защищаться, и это само по себе странно. Он Аберфорта мог в порошок стереть на дуэли, даже если ему связать руки за спиной!
Мюриэл отпила еще шампанского. Воспоминания о старых скандалах, похоже, поднимали ей настроение не меньше, чем ужасали Дожа. Гарри не знал, что думать, кому верить… Он хотел знать правду, а Дож только сидел и еле слышно лепетал, что Ариана тяжело болела. Гарри не мог поверить, что Дамблдор не вмешался бы, если бы стал свидетелем такой жестокости в собственном доме, но во всей этой истории несомненно было что-то странное.
— И вот я что еще скажу, — проговорила Мюриэл, икнув. — Мне кажется, это Батильда проболталась Рите Скитер. Все эти намеки в интервью Скитер на «важный источник, близкий к семье Дамблдоров» — все знают, что Батильда была на похоронах Арианы, так что все сходится!
— Батильда ни за что бы не стала говорить с Ритой Скитер, — прошептал Дож.
— Батильда Бэгшот? — спросил Гарри. — Автор «Истории магии»?
Это имя Гарри видел на обложке одного из своих учебников — из тех, которые практически не открывал.
— Да, — ответил Дож, хватаясь за вопрос Гарри, как за последнюю соломинку. — Она одареннейший историк магии и старый друг Альбуса.
— Слышала, что сейчас у нее вообще крыша поехала, — бодро сказала Мюриэл.
— Если это так, то для Скитер еще более бесчестно пользоваться ее состоянием, — произнес Дож, — и ничему из того, что могла сказать Батильда, не стоит доверять!
— О, есть много способов вернуть воспоминания, и я не сомневаюсь, что Рита Скитер знает их все, — сказала тетушка Мюриэл. — Но даже если Батильда совсем «ку-ку», я уверена, что у нее сохранились старые фотографии, может быть, даже письма. Она знала Дамблдоров много-много лет… Думаю, ради такого стоило съездить в Годрикову Лощину.
Гарри подавился сливочным пивом. Дож постучал его по спине; Гарри, кашляя, уставился слезящимися глазами на тетю Мюриэл.
— Батильда Бэгшот живет в Годриковой Лощине? — спросил Гарри, когда к нему вернулся голос.
— О да, она там живет очень долго! Дамблдоры переехали туда после ареста Персиваля, и она была их соседкой.
— Дамблдоры жили в Годриковой Лощине?
— Да, Барри, именно это я только что сказала, — раздраженно ответила тетушка Мюриэл.
Гарри чувствовал себя опустошенным. Ни разу за шесть лет Дамблдор не сказал Гарри, что они оба жили и потеряли близких в Годриковой Лощине. Почему? Джеймс и Лили похоронены неподалеку от матери и сестры Дамблдора? Дамблдор бывал на могилах родных, возможно, проходя мимо могил Лили и Джеймса? И он ни разу не сказал об этом Гарри… ни разу…
Гарри даже себе не мог объяснить, почему это было так важно, но почему-то ему казалось, что скрыть, что они оба потеряли близких в этом месте — на грани лжи. Он смотрел куда-то вперед, не замечая, что происходит вокруг, и даже не заметил Гермиону, пока она не села рядом с ним.
— Я больше не могу танцевать, — выпалила она, сняв одну из туфель и потирая ступню. — Рон пошел искать еще сливочного пива. Странно, я только что видела, как Виктор о чем-то громко спорил с отцом Луны… — Гермиона, понизив голос, внимательно посмотрела на Гарри. — Гарри, с тобой все в порядке?
Гарри не знал, с чего начать, но это было уже не важно. В этот момент сквозь навес на танцплощадку опустилось что-то большое и серебристое. Грациозная блестящая рысь приземлилась прямо в гуще танцующих. Все повернулись к ней; те, кто стоял ближе всех, нелепо замерли прямо посреди своих танцевальных па. Затем рот Патронуса открылся, и он заговорил громким, низким голосом Кингсли Шеклболта:
Глава девятая — Где укрыться
Все вокруг было точно в тумане. Гарри и Гермиона вскочили и вскинули палочки. Большая часть гостей только сейчас сообразила, что происходит нечто странное. Все головы еще смотрели в ту сторону, где растаял в воздухе серебряный кот. Тишина леденящими волнами расходилась во все стороны от того места, где патронус коснулся земли. Потом кто-то завопил.
Гарри и Гермиона бросились в перепуганную толпу. Гости кинулись в разные стороны; кто-то аппарировал — защитные заклятья вокруг Норы были взломаны.
— Рон! — закричала Гермиона. — Рон, ты где?
Пока они пробивались через танцевальную площадку, Гарри заметил в толпе фигуры в наглухо застегнутых мантиях и масках. Потом появились Люпин и Тонкс с палочками наизготовку. Гарри слышал, как они хором выкрикнули: «Protego!». Их голос было слышно во всех концах поляны.
— Рон! Рон! — всхлипывала Гермиона, пока они проталкивались мимо испуганных гостей. Гарри крепко сжал ее руку, чтобы не потерять друг друга в толчее. А то они могут разделиться — точь-в-точь яркие лучи, клубившиеся над их головами. Он даже не знал, что это — то ли защитное заклятье, то ли что-то куда более зловещее…
И тут появился Рон. Он схватил Гермиону за другую руку, и Гарри почувствовал, как она рванулась. Слух и зрение отказали; оставалась лишь ладошка Гермионы в его руке, пока их тащило сквозь пространство и время — подальше от Норы, от появившихся там Упивающихся, а может, и от самого Волдеморта…
— Где мы? — услышал он голос Рона.
Гарри открыл глаза. Сперва ему показалось, что они все еще на свадьбе, ведь их по-прежнему окружали люди.
— На Тоттенхэм Корт Роуд, — пропыхтела Гермиона. — Идите, не останавливайтесь. Нужно найти местечко, где вы могли бы переодеться.
Гарри послушался. Они почти бежали по широкой темной улице, полной припозднившихся гуляк. По обеим сторонам мелькали запертые магазины; над головами подмигивали звезды. Мимо прогрохотал двухэтажный автобус; группа подвыпивших посетителей паба призывно засвистела им вслед — на Гарри и Роне все еще были нарядные мантии.
— Гермиона, нам же не во что переодеться, — пробормотал Рон, когда они шли мимо толпы. Какая-то девушка визгливо хихикнула, разглядев их.
— Как же это я не сообразил прихватить мантию-невидимку? — пробормотал Гарри, проклиная в уме собственную глупость. — Весь прошлый год я ее повсюду с собой таскал, а теперь…