— Что? Что такое? Вы кто? Что вам надо? — заорал он пронзительным недовольным голосом, и посмотрел сперва на Эрмиону, потом на Рона, и наконец на Гарри, и при этом взгляде его рот разинулся в идеальное, комичное «О».
— Здравствуйте, мистер Лавгуд, — сказал Гарри, протягивая руку. — Я Гарри, Гарри Поттер.
Ксенофилиус не принял протянутой руки, но его глаз, тот, что не нацеливался на кончик его собственного носа, метнулся к шраму у Гарри на лбу.
— Ничего, если мы войдём? — спросил Гарри. — Есть кое-что, о чём мы хотели бы у вас справиться.
— Я… я не уверен, что это разумно, — прошептал Ксенофилиус. Он сглотнул и быстро обвёл взглядом лужайку. — Я потрясён… честное слово… я… я боюсь, я не уверен по-настоящему, что мне следует…
— Это ненадолго, — сказал Гарри, несколько разочарованный таким не очень тёплым приёмом.
— Я… ох, тогда всё в порядке. Заходите, быстро, БЫСТРО!
Они едва переступили порог, как Ксенофилиус с грохотом захлопнул за ними дверь. За дверью оказалась самая диковинная кухня, какую Гарри только доводилось видеть. Она была совершенно круглая, так что ему показалось, что он в гигантской перечнице. Чтобы прилегать к стенам, всё в ней было кривое — плита, мойка, полки для посуды, и всё это было разрисовано цветами, насекомыми и птицами, в ярких чистых красках. Гарри решил, что узнаёт руку Луны. В замкнутом пространстве этакое немного ошеломляло.
Посреди пола винтовая лестница, сваренная из железа, вела на верхние этажи. Над головой что-то лязгало и звонко грохало: Гарри подивился, чем таким может быть занята Луна.
— Вам лучше подняться наверх, — сказал Ксенофилиус, по-прежнему выглядящий исключительно неловко, и пошёл впереди.
Комната этажом выше казалась смесью гостиной и мастерской, и, соответственно, беспорядка в ней было ещё больше, чем на кухне. Она, пускай много-много меньшая и совершенно круглая, чем-то напоминала Выручай-комнату в тот незабвенный день, когда та обратилась в гиганский лабиринт, выстроенный за века из всякого спрятанного. На каждом ровном месте стопки книг и бумаг громоздились на стопках книг и бумаг. С потолка свисали модели каких-то зверей, неизвестных Гарри, тонкой работы, все — хлопающие крыльями и клацающие зубами.
Луны здесь не было: то, что производило такой тарарам, оказалось деревянным устройством, сплошь в магически вращаемых колёсах и рычагах; оно выглядело как причудливая помесь верстака с книжной полкой, но Гарри быстро сообразил, что это старомодная печатная машина — она выплёвывала Экивокеры.
— Прошу прощения, — сказал Ксенофилиус и поспешил к машине; на ходу он выдернул грязную скатерть из-под необъятной кучи книг и бумаг (всё грохнулось на пол), и набросил её на свою технику, немножко приглушив грохот и лязг. Потом он повернулся к Гарри.
— Зачем вы сюда пришли? — Но не успел Гарри ответить, как Эрмиона негромко вскрикнула.
— Мистер Лавгуд — что это?
Она показывала на огромный, серый, закрученный винтом рог, не похожий на рог единорога; он был пристроен на стену, и на несколько футов выдавался в комнату.
— Это рог Складкорогого Стеклопа, — объявил Ксенофилиус.
— Ничего подобного! — сказала Эрмиона.
— Эрмиона, — смущённо пробормотал Гарри, — сейчас не время…
— Но, Гарри, это же рог громамонта! Он же из Класса Б разрешённых к продаже товаров, и держать его дома чрезвычайно опасно!
— Откуда ты знаешь, что это рог громамонта?[5] — спросил Рон, побыстрее отступив от рога как можно дальше, насколько это позволяли завалы хлама в комнате.
— Он описан в Волшебных тварях, и где их искать! Мистер Лавгуд, вам нужно немедленно от него избавиться, вы что, не знаете, что он может взорваться от малейшего прикосновения?
— Складкорогий Стеклоп, — раздельно произнёс Ксенофилиус, с выражением ослиного упрямства, — это робкое существо, в высшей степени магическое, и его рог…
— Мистер Лавгуд, я узнала желобки у его основания, это рог громамонта, и он невообразимо опасен… я не знаю, где вы его взяли…
— Я его купил, — назидательно объявил Ксенофилиус. — Две недели назад, у очаровательного молодого волшебника, которому известен мой интерес к прелестным Стеклопам. Сюрприз на Рождество моей Луне. А теперь, — он повернулся к Гарри, — за чем именно вы пришли сюда, мистер Поттер?
— Нам нужна помощь, — сказал Гарри, прежде чем Эрмиона могла продолжить спор.
— А…, - сказал Ксенофилиус. — Помощь, хм-м.
Его нормальный глаз снова вернулся к шраму. Он казался одновременно перепуганным и зачарованным.
— Да. Дело в том, что… помогать Гарри Поттеру… довольно опасно…
— А разве не вы всё время твердите, что помогать Гарри Поттеру — первейший долг каждого? — сказал Рон. — В этом вашем журнале?
Ксенофилиус мельком глянул на печатный станок, продолжавший бухать и лязгать под скрывающей его скатертью.
— Э… да, я выражал эту точку зрения. Однако…
— Она касается всех остальных, кроме вас лично? — спросил Рон.
Ксенофилиус не ответил. Он сглатывал, его глаза метались между ними тремя. У Гарри было впечатление, что в нём идёт мучительная внутренняя борьба.
— Где Луна? — спросила Эрмиона. — Давайте узнаем, что она думает.
Ксенофилиус сглотнул особенно громко. Казалось, он собирается с силами. Наконец он заговорил дрожащим голосом, едва различимым за шумом печатного станка: — Луна ушла вниз по ручью, удить пресноводных плимпов. Она… она будет рада вас видеть. Я пойду позову её, и тогда… да, хорошо, я попытаюсь помочь вам.
Он исчез вниз по винтовой лестнице, и было слышно, как открылась и закрылась входная дверь. Все трое переглянулись.
— Трусливая старая бородавка, — сказал Рон. — У Луны в десять раз больше мужества.
— Наверно, он беспокоится, что случится, если Пожиратели Смерти узнают, что я был тут, — сказал Гарри.
— Знаешь, я согласна с Роном, — сказала Эрмиона. — Старый жуткий лицемер, твердит всем, чтобы тебе помогали, а сам пытается от этого свинтить. И ради всего святого, держитесь подальше от этого рога.
Гарри перешёл через комнату к дальнему окну. Ему был виден ручей, тонкая поблёскивающая лента далеко внизу, у подножия холма. Они были очень высоко: птица, трепеща крыльями, пролетела мимо окна, пока Гарри смотрел туда, где, невидимая сейчас за второй грядой холмов, была Нора. Где-то там была Джинни. После свадьбы Билла и Флёр они в первый раз были так близко друг от друга, но ей и в голову не могло прийти, что он сейчас смотрит в её сторону, думает о ней. Гарри рассудил, что должен этому радоваться: каждый, кто с ним связывается, будет в опасности, Ксенофилиус тому пример.
Он отвернулся от окна, и его взгляд упал на ещё один диковинный предмет в этой комнате, стоящий на поцарапанном, кривом шкафу: каменный бюст красивой, но суровой на вид колдуньи в самом невообразимом головном уборе. Что-то вроде двух слуховых рожков изгибались по бокам её головы; пара голубых крылышек, крошечных и блестящих, была приколота к кожаному ремешку, проходящему через макушку, а ко второму ремешку, через лоб, была приделана оранжевая редиска.
— Только посмотрите, — сказал Гарри.
— Впечатляет, — заметил Рон. — И почему он не надел это на свадьбу?
Они услышали, как хлопнула входная дверь, и через мгновение Ксенофилиус взобрался по винтовой лестнице в комнату. Его тощие ноги были теперь засунуты в резиновые сапоги, а сам он держал поднос с разномастными чайными чашками и чайником, из которого шёл пар.
— А, вы заметили моё любимое детище, — сказал он, всучивая поднос в руки Эрмионе и присоединяясь к Гарри, стоящему перед бюстом.
— Собрано на подобающем ему месте, на голове прекрасной Ровены Рэйвенкло. Ум и талант — совершеннейший бриллиант!
Он показал на штуки вроде слуховых рожков:
— Это Быстроломные насосы — выкачивают все источники помехи из того, что окружает мыслителя. Это, — он показал на крылышки, — возвышающий пропеллер, вызывает взлёт духа. Наконец, — показал на оранжевую редиску, — слива-самолёт, повышает способность воспринимать необычайное.
5
Рог громамонта — Erumpent horn. Использовано название из Народного перевода книги «Волшебные твари, и где их искать».