— Не то чтобы я не в восторге от времени, проведённого здесь, — продолжал Рон, — с искалеченной рукой, осознанием того, что нечего есть, и каждую ночь отмораживая себе зад. Я просто надеялся, что ты знаешь, чего мы должны добиться нашим многонедельным бегом туда-сюда.
— Рон, — позвала Гермиона, но голос её был настолько тихим, что Рон смог сделать вид, будто не расслышал его за громким стуком дождя по палатке.
— Я думал, ты знаешь, на что согласился, — сказал Гарри.
— Да, я тоже так думал.
— Так что же именно не соответствует твоим ожиданиям? — спросил Гарри. Теперь, защищаясь, Гарри испытывал гнев. — Ты думал, мы будем останавливаться в пятизвёздочных отелях? Через день находить крестражи? Ты думал вернуться к мамочке на Рождество?
— Мы думали, ты знаешь, что делаешь! — вставая, закричал Рон, и его слова пронзили Гарри, словно раскалённые ножи. — Мы думали, Дамблдор сказал тебе, что делать. Мы думали, у тебя есть настоящий план!
— Рон! — на этот раз Гермиона произнесла его имя громко, даже на фоне стука дождя по крыше палатки, но он снова проигнорировал её.
— Что ж, прости, что разочаровал, — проговорил Гарри спокойным голосом, несмотря на ощущение пустоты и собственной несостоятельности. — Я был честен с вами с самого начала, я рассказал вам всё, что сказал мне Дамблдор. И, если ты не заметил, один крестраж мы нашли…
— Ага, и мы так же близки к тому, чтобы избавиться от него, как и к обнаружению остальных… совсем, чёрт возьми, не близки, другими словами!
— Сними медальон, Рон, — заговорила Гермиона непривычно высоким голосом. — Пожалуйста, сними его. Ты бы не говорил так, не носи ты его весь день.
— Говорил бы, — возразил Гарри, не желающий оправдывать Рона. — Неужели вы думаете, что я не замечал того, как вы шепчетесь у меня за спиной? Неужели вы думали, я не догадывался, что вы так думаете?
— Гарри, мы не…
— Не ври! — накинулся на неё Рон. — Ты тоже так говорила! Ты говорила, что разочарована, говорила, что думала, будто у него есть нечто большее, чтобы пускаться в это путешествие, нежели…
— Я не говорила так… Гарри, я не говорила! — закричала она.
Дождь стучал по палатке, слёзы текли по лицу Гермионы, и приятное оживление, охватившее их несколько минут назад, исчезло без следа, как мимолётный фейерверк, вспыхнувший и пропавший, оставляя всё тёмным, мокрым и холодным. Они не знали, где спрятан меч Гриффиндора, и были просто тремя подростками, сидящими в палатке, чьё единственное достижение заключалось в том, что они всё ещё живы.
— Так почему ты до сих пор здесь? — спросил Гарри Рона.
— Понятия не имею, — отозвался тот.
— Так возвращайся домой, — сказал Гарри.
— Да, может, и вернусь! — крикнул Рон и сделал несколько шагов в сторону Гарри, который в свою очередь не отступил назад. — Ты не слышал, что они говорили о моей сестре? Но тебе ведь наплевать, верно, это просто Запретный лес! Гарри Со-Мной-Случалось-И-Хуже Поттера не волнует, что с ней там случится! А меня волнует, понятно? Огромные пауки и прочая дрянь…
— Я хотел сказать… она была не одна, с ними был Хагрид…
— … да я понял, тебе плевать! А что касается остальных членов моей семьи… «у Уизли достаточно покалеченных детей», — это ты слышал?
— Да, я…
— Тебя это не волнует, верно?
— Рон! — Гермиона встала между ними. — Я не думаю, что это значит, будто случилось что-то ещё, что-то, о чём мы не знаем. Подумай, Рон, у Билла столько шрамов, множество людей уже видело, что Джордж лишился уха, а ты якобы при смерти с фурункулёзом. Я уверена, что он имел в виду это…
— Ах, ты уверена, да? Отлично, тогда я не буду о них беспокоиться. Вам хорошо, не так ли? Ваши родители в стороне, в безопасности…
— Мои родители погибли! — завопил Гарри.
— И с моими может случиться то же самое! — выкрикнул Рон.
— Так ИДИ! — взревел Гарри. — Возвращайся к ним! Прикинься, будто вылечился от своего фурункулёза, и мамочка сможет накормить тебя и…
Рон сделал резкое движение, Гарри среагировал молниеносно. Но прежде чем кто-либо из них смог достать волшебную палочку, Гермиона уже подняла свою.
— Protego! — крикнула она, и невидимый щит возник между ними с Гарри с одной и Роном с другой стороны.
Силой заклинания всех троих оттолкнуло на несколько шагов назад, и Гарри с Роном смотрели друг на друга через прозрачный барьер, словно видели один другого в первый раз. Гарри испытывал к Рону жуткую ненависть, что-то между ними сломалось.
— Оставь крестраж! — приказал Гарри.
Рон резким движением снял через голову цепочку и бросил медальон на ближайшее кресло. Затем повернулся к Гермионе:
— Что ты делаешь?
— В смысле?
— Ты остаёшься или что?
— Я… — она выглядела несчастной. — Да… да, я остаюсь. Рон, мы сказали, что пойдём с Гарри, мы сказали, что поможем…
— Я понял. Ты выбрала его.
— Рон, нет… пожалуйста… вернись, вернись!
Она натолкнулась на собственное Защитное заклинание, а к тому времени как она сняла его, он уже исчез в ночи. Гарри стоял неподвижно и тихо, слыша, как она плачет и выкрикивает его имя между деревьями.
Через несколько минут она вернулась, её намокшие волосы прилипли к лицу.
— Он у… у… ушёл! Аппарировал!
Она бросилась в кресло, свернулась калачиком и разрыдалась.
Гарри впал в оцепенение. Он наклонился вперёд, поднял крестраж и надел его себе на шею. Потом взял одеяло с постели Рона и укрыл им Гермиону. Затем забрался в собственную кровать и уставился в тёмную крышу палатки, вслушиваясь в стук дождя.[15]
Глава 16. Годрикова Лощина
Проснувшись на следующее утро, Гарри не сразу вспомнил, что произошло. Потом в нём зародилась детская надежда, что всё это ему приснилось, и на самом деле Рон здесь и никогда не уходил. Но, едва повернув в сторону покоящуюся на подушке голову, он увидел покинутую постель Рона. Она была как будто мертва и притягивала к себе взгляд. Гарри соскочил с собственной кровати, стараясь не смотреть на постель Рона. Вместо того чтобы пожелать ему доброго утра, Гермиона, уже вовсю хлопотавшая на кухне, как можно быстрее отвернулась при его появлении.
«Он ушёл, — сказал себе Гарри. — Он ушёл». Он говорил себе это снова и снова, пока умывался и одевался, словно надеялся, что, повторив эти слова много раз, смог бы справиться с потрясением от случившегося. «Он ушёл и не вернётся». И Гарри понимал, что это правда, потому что их защитные заклинания не оставляли Рону возможности найти их, как только они покинут это место.
Завтракали они с Гермионой в тишине. Глаза девушки были красными и опухшими; кажется, она не спала. Пока они собирались, Гермиона тянула время. Гарри знал, почему она хочет как можно дольше продлить их пребывание на берегу реки. Несколько раз Гарри ловил её нетерпеливый взгляд, и он знал, что она обманывала себя мыслью, будто в шуме дождя слышит шаги. Но рыжеголовая фигура так и не появилась среди деревьев. Каждый раз, когда Гарри, следуя её примеру, оглядывался по сторонам (ведь он и сам не оставлял надежды) и не видел ничего, кроме намокшего под дождём леса, внутри него снова просыпалось бешенство. В ушах звенели слова Рона: «Мы думали, ты знаешь, что делаешь!», и он тут же снова приступал к сборам, чувствуя, как всё внутри съёживается.
Уровень мутной воды в реке перед ними быстро поднимался, и вот-вот она бы затопила их берег. Они и так задержались не меньше, чем на час, хотя могли давно уже покинуть это место. Наконец, когда Гермиона уже трижды перепаковала украшенную бисером сумочку, поводов задержаться здесь ещё дольше не осталось. И они с Гарри, взявшись за руки, аппарировали на незащищённый от ветра холм, покрытый вереском.
Как только они очутились там, Гермиона выпустила руку Гарри, отошла в сторону, села на большой камень и уткнулась лицом в колени. Её плечи содрогались от, как он прекрасно понимал, рыданий. Гарри смотрел на происходящее, понимая, что должен подойти и успокоить её, но что-то приковывало его к месту. Внутри него всё было холодным и сжалось, лишь он снова вспомнил презрительное выражение лица Рона. Быстрым шагом он сделал несколько кругов вокруг плачущей Гермионы, произнося заклинания для их защиты, что обычно делала она.
15
Переводчик — Niggl, Ланна Колокольчик (1); Парсеваль Сниффер, Крошка Ру (2) корректор — Terry Frost, Чжоули (1); Чжоули (2)