Прячась под плащом-невидимкой, Гарри наложил Чары Щита между Невиллом и Волдемортом, прежде чем последний успел поднять волшебную палочку. Затем все крики, рев и громовые удары сражающихся великанов потонули в вопле Хагрида.
— ГАРРИ! — проорал Хагрид. — ГАРРИ — ГДЕ ГАРРИ!?
Воцарился хаос. Наступающие кентавры рассеивали Упивающихся Смертью, все спасались от ног великанов, и ближе и ближе громыхали подкрепления, пришедшие неизвестно откуда; Гарри увидел гигантские крылатые существа, кружащие над головами великанов — это были Тестрали и гиппогриф Бакбик,[98] они пытались выцарапать великанам глаза, пока Гроуп бил и колотил их. Все волшебники, равно защитники Хогвартса и волдемортовы Упивающиеся Смертью, теперь двигались обратно в замок. Гарри пускал сглазы и проклятья в каждого Упивающегося Смертью, который попадался ему на глаза, и они падали, не зная, кто или что ударило их, и их тела давила отступающая в замок толпа.
Все еще скрытый под плащом-невидимкой, Гарри был внесен в холл. Он искал Волдеморта и увидел его в противоположном конце комнаты; тот пятился в сторону Большого Зала, пуская проклятья направо и налево из своей волшебной палочки и продолжая отдавать приказы своим последователям. Гарри наложил еще несколько Щитов, и неслучившиеся жертвы Волдеморта, Шимус Финниган и Ханна Эббот, прошмыгнули мимо него в Большой Зал и присоединились к сражению, уже шедшему внутри полным ходом.
И тут больше, еще больше людей взбежали по каменным ступеням, и Гарри увидел Чарли Уизли, обгоняющего Горация Слагхорна, по-прежнему одетого в свою изумрудно-зеленую пижаму. Они вернулись во главе, судя по всему, семей и друзей всех и каждого хогвартского студента, оставшегося драться, а также владельцев домов и магазинов Хогсмида. Кентавры Бэйн, Ронан и Магориан ворвались в холл под громкий цокот копыт, и в тот же момент за гарриной спиной слетела с петель дверь, ведущая в кухню.
Орава домовых эльфов Хогвартса влетела в холл, вопя и размахивая разделочными ножами и тесаками, а во главе их мчался Кричер; медальон Регулуса Блэка подскакивал у него на груди, а его квакающий голос перекрикивал общий шум:
— Бейтесь! Бейтесь за моего господина, защитника домовых эльфов! Бейтесь с Темным Лордом во имя храброго Регулуса! Бейтесь!
Они рубили и кололи лодыжки и голени Упивающихся Смертью, их крохотные лица дышали злобой. Всюду, куда Гарри кидал взгляд, Упивающиеся Смертью рушились под натиском множества противников, пораженные заклинаниями, вытягивающие стрелы из ран, ударяемые по ногам ножами эльфов или просто пытающиеся сбежать и поглощенные наступающей ордой.
Но битва была еще не кончена: Гарри поспешно прошмыгнул между сражающимися, мимо дергающихся пленников, и вбежал в Большой Зал.
Волдеморт был в гуще сражения, он бил и крушил все, до чего мог дотянуться. Гарри никак не мог прицелиться, но пробирался все ближе, по-прежнему невидимый, и Большой Зал забивался все больше и больше, ибо все, кто был способен ходить, направлялись сюда.
Гарри увидел, как Йексли грохнулся на пол, превзойденный Джорджем и Ли Джорданом, как Долохов с криком пал от руки Флитвика, как Уолден Макнейр пролетел через комнату, брошенный Хагридом, ударился о каменную стену и свалился без сознания. Он увидел, как Рон и Невилл вдвоем свалили Фенрира Грейбэка, как Аберфорт оглушил Руквуда, как Артур и Перси отправили на пол Тикнесса, как Люциус и Нарцисса Малфой мчатся сквозь толпу, даже не пытаясь сражаться, и выкрикивают имя своего сына.
Теперь Волдеморт дрался одновременно с МакГонагалл, Слагхорном и Кингсли, и холодная ярость была написана на его лице, когда они вились и пригибались вокруг него, не в силах его прикончить…
В пятидесяти ярдах от Волдеморта Беллатрикс тоже продолжала драться, и, как и ее повелитель, она билась одновременно с тремя: Гермионой, Джинни и Луной; все трое сражались изо всех сил, но Беллатрикс была с ними на равных, и гаррино внимание было отвлечено, когда убивающее проклятье прошло так близко от Джинни, что она лишь на дюйм разминулась со смертью…
Он изменил направление движения, стремясь к Беллатрикс вместо Волдеморта, но, прежде чем он успел сделать несколько шагов, его оттолкнули в сторону.
— НЕ ТРОЖЬ МОЮ ДОЧЬ, СУКА!!!
Миссис Уизли на бегу отшвырнула плащ, освобождая руки. Беллатрикс крутанулась на месте и расхохоталась при виде своего нового противника.
— С ДОРОГИ! — проорала миссис Уизли трем девушкам и, замахнувшись волшебной палочкой, вступила в бой. Гарри с ужасом и восхищением наблюдал, как волшебная палочка Молли Уизли крутится и рассекает воздух, и улыбка Беллатрикс увяла, превратившись в оскал. Струи света вылетали из обеих палочек, пол под ногами ведьм раскалился и потрескался; обе женщины дрались насмерть.
— Нет! — крикнула миссис Уизли, когда несколько студентов бросились вперед, желая прийти к ней на помощь. — Назад! Назад! Она моя!
Сотни людей выстроились теперь вдоль стен, наблюдая за двумя схватками — Волдеморта с тремя противниками и Беллатрикс с Молли, и Гарри стоял, невидимый, разрываясь между ними, желая нападать и в то же время защищать; он не мог быть уверен, что не попадет в невинного.
— Что станет с твоими детьми, когда я убью тебя? — издевалась Беллатрикс, такая же безумная, как и ее повелитель, уворачиваясь от проклятий Молли, танцующих вокруг нее. — Когда мамочка уйдет туда же, куда Фреддичка?
— Ты — больше — никогда — не — тронешь — моих — детей! — прокричала миссис Уизли.
Беллатрикс расхохоталась тем же веселым смехом, что ее кузен Сириус, когда он падал спиной вперед сквозь вуаль, и внезапно Гарри понял, что сейчас произойдет, прежде чем оно произошло.
Проклятье Молли прошло под вытянутой рукой Беллатрикс и ударило ее точно в грудь, прямо напротив сердца.
Издевательская улыбка Беллатрикс застыла на ее лице, глаза, казалось, сейчас вылезут из орбит; в один крошечный момент она поняла, что произошло, и потом она рухнула на пол, и наблюдающая толпа взревела, и Волдеморт закричал.
Гарри видел все как в замедленном кино: он увидел, как МакГонагалл, Кингсли и Слагхорн отлетели назад, корчась и размахивая руками в воздухе, ибо ярость Волдеморта от гибели его последнего, лучшего лейтенанта взорвалась подобно бомбе. Волдеморт поднял волшебную палочку и навел ее на Молли Уизли.
— Protego! — прокричал Гарри, и магический барьер образовался в центре Зала, и Волдеморт начал оглядываться в поисках источника этого барьера, и Гарри наконец-то стянул с себя плащ-невидимку.
Раздавшиеся со всех сторон вопли шока, приветствия, крики «Гарри!», «ОН ЖИВ!» мгновенно увяли. Толпа была напугана, и абсолютное молчание пало на Зал, когда Волдеморт и Гарри взглянули друг на друга. Они одновременно начали двигаться по кругу.
— Я не хочу, чтобы кто-нибудь пытался помогать, — громко произнес Гарри, и в полной тишине его голос разнесся, как зов трубы. — Все должно быть именно так. Это должен быть я.
Волдеморт зашипел.
— Поттер вовсе не имеет это в виду, — сказал он, не сводя с Гарри своих расширившихся красных глаз. — Это не так, как он обычно действует, верно? Кого ты сегодня собираешься использовать вместо щита, Поттер?
— Никого, — просто ответил Гарри. — Хоркруксов больше нет. Остались только ты и я. Ни один не может жить, пока жив другой, и один из нас скоро уйдет отсюда навсегда…
— Один из нас? — насмешливо повторил Волдеморт; все его тело было натянуто, глаза неотрывно смотрели на Гарри, он был подобен змее, готовой ударить. — Ты думаешь, что останешься ты, правда — мальчик, выживший случайно, и лишь потому, что Дамблдор тянул за нитки?
— Случайно, вот как? Это случайно моя мать умерла, чтобы спасти меня? — спросил Гарри. Они оба по-прежнему двигались боком, описывая идеальный круг, оставаясь на одном и том же расстоянии, и для Гарри не существовало другого лица, кроме лица Волдеморта. — Случайно я решил драться там, на кладбище? Случайно я не защищался сегодня ночью и остался жив, и снова вернулся, чтобы драться?
98
Buckbeak. Имя гиппогрифа состоит из двух частей: buck означает лошадиный круп, beak — клюв.