Кто и зачем придумал "жертву травли"? В чём эта травля заключается? Как когда-то высказалась Анна Ахматова о ссылке Бродского: "кто-то создает ему славу".
Но стоит ли Гамаюн начинать писательский путь с такой шумихи, если и впрямь она реально существует? Вспомним Бориса Пастернака: "Позорно, ничего не знача, быть притчей на устах у всех". Выдержит ли неведомая птица Гамаюн этакий фейерверк? От излишней пиротехники и сгореть заживо можно. Неужели не чувствуется пошлость всей этой разыгранной мистификации? Жизненный вариант "Козлёнка в молоке" Юрия Полякова. Но пройдёт время, как-то надо будет всем участникам отыгрываться — и чем?..
Я искренне рад, что во всей этой развернувшейся широкомасштабной игре не принимает участия блестящий библиограф Андрей Василевский. Вся эта история явно не для его литературной летописи. Хотя, соглашусь с ещё одним членом нашей "хохляцкой мафии" Юрием Буйдой: "Претензии тут не только к тексту Гамаюн, но и к редакторам "Нового мира", которые мало того что напечатали это упражнение, так ещё и добились его премирования, тем самым опустив планку вкуса до нуля — "скрывая тугое брюшко аморальности и плоский зад конформизма".
Деликатный убийца графоманских текстов Андрей Немзер убийственно и заканчивает свою вроде бы положительную рецензию: "Вопрос один: захочется ли через год (или через десять лет) кому-нибудь перечитать?.. Я ответить не могу"…
Добавлю, что, на мой взгляд, зловещая мистическая птица Гамаюн такими премированными полётами во сне и наяву на самой низкой высоте явно занижает планку нашей современной литературы. Добавлю, что таких низких полётов сегодня с избытком хватает в любом литературном стане: и в либеральном, и в патриотическом, и в авангардном, и в традиционном. Как бы не врезаться всем нам вслед за зловещей птичкой в шершавую поверхность нашей жизни, как бы не нырнуть навсегда в океан литературного безмолвия.
Полностью — в газете «День литературы», 2010, №3
Геннадий Иванов __ НА КАРТЕ НЕБА — ТУЧИ, ТУЧИ, ТУЧИ
Прекрасному русскому поэту Геннадию Иванову исполнилось 60 лет.
Дорогой Геннадий Викторович!
Поздравляем тебя с юбилеем, желаем новых жизненных и творческих успехов.
Редакции газет «Завтра» и «День литературы»
На карте неба — тучи, тучи, тучи.
Как бы в движенье страны все пришли.
Россия — где? Россия — там, где лучик,
Как Божья милость, сходит до земли.
Россия вновь окружена валами
Недобрых сил, они её теснят…
Но вот сверкнуло между ними пламя,
И безоглядно молнии летят.
Как будто бой объял и близь, и дали.
И гром гремит, и ангелы с трубой...
Вы говорите, что Россию взяли
Враги без боя?.. Неизбежен бой!
__ АНОНС «ДЛ» №3
Вышел из печати, поступает к подписчикам и в продажу мартовский выпуск газеты "ДЕНЬ ЛИТЕРАТУРЫ" (№3, 2010). В номере: поздравления Владимиру ЛИЧУТИНУ с 70-летием от Владимира БОНДАРЕНКО, Ольги ПАВЛОВОЙ и Захара ПРИЛЕПИНА, а также эссе юбиляра; публицистика Владимира КРУПИНА, проза Лидии СЫЧЁВОЙ, поэзия Геннадия ИВАНОВА, Нины КРАСНОВОЙ, Вячеслава КУПРИЯНОВА, Людмилы ЩИПАХИНОЙ; Валерий СДОБНЯКОВ пишет о прозе Владимира ЧУГУНОВА, Владимир БОНДАРЕНКО — о поэзии Валентина ВАСИЛЕНКО и литературном скандале вокруг премии Белкина. Как всегда, читатели могут познакомиться с хроникой писательской жизни и новой пародией Евгения НЕФЁДОВА.
"ДЕНЬ ЛИТЕРАТУРЫ", ведущую литературную газету России, можно выписать во всех отделениях связи по объединённому каталогу "Газеты и Журналы России", индекс 26260. В Москве газету можно приобрести в редакции газет "День литературы" и "Завтра", а также в книжных лавках СП России (Комсомольский пр., 13), Литинститута (Тверской бульвар, 25), ЦДЛ (Б.Никитская, 53) и в редакции "Нашего современника" (Цветной бульвар, 32).
Наш телефон: (499) 246-00-54; e-maiclass="underline" denlit@rol.ru; электронная версия: http://zavtra.ru/.
Главный редактор — Владимир БОНДАРЕНКО.
Наталия Стяжкина __ СВЕТЛЕЙШИЙ ОТТИСК
Однажды Рубцов написал про судьбу русской поэзии: "Теперь она, как в дымке, островками Глядит на нас, покорная судьбе, — Мелькнет порой лугами, ветряками — И вновь закрыта дымными веками… Но тем сильней влечет она к себе!.." Написал в 69-м году. Сегодня, в начале ХХI века, этими же словами можно сказать и про русскую литературу в целом. Курбатовский "Нечаянный портрет" и, добавим от себя: автопортрет именно об этом — об уходящей литературе, о "дымных веках", современных нам, и о тех, кто созидает великую русскую культуру, кто дорожит уходящим миром.
Много светлого, любовного собрано в этих дневниковых записях Валентина Яковлевича Курбатова. Много писательской боли последних лет. Много всего: амплитуда русской духовной жизни чрезмерно велика. Смерти здесь только нет, ибо ее нет вовсе…
Избранная автором литературная мера описания — дневниковые записи — это многоценная тончайшая материя, беззащитная до предела, которая разительно отличается от исторических дневников. Исторический дневник — "из архивов покойного" как зеркало отражает не только эпоху, но и ушедшего от нас автора, и мы смело глядим ему в спину с суждением и осуждением, и чувствуем себя правыми совершенно, ибо не видим ответного взгляда и не знаем того, что человек этот имеет нам сказать в ответ. Читая такие дневники, подчас ловишь себя на неправомерности совершаемого, на непростительной дерзости, на жестокости и глупости собственного похотливого любопытства. И сразу пытаешься оправдаться: ведь современный мир вокруг нас только и делает, что извращенно препарирует сам себя с одержимым оскалом, ниспровергающим Бога.
А "Нечаянный портрет" — это литературный дневник. Это совсем другое. Это намеренная исповедь живущего ныне человека (слава Богу!), на поверку — праведника. Это свидетельство высокого чувства литературного строя жизни, ибо в личном дневнике сбиться на "подножный корм" и самокопание — проще простого. Это удивительное проникновение в литературу, позволяющее без правок, а только подчеркиванием, соотнесением и составлением отдельных частей, получить некое благородное, правдивое историческое полотно.
Глубокие, мудрые, меткие дневниковые записи Курбатова объединены, аккуратно уложены под одно заглавие, притом, что заведомо, по сути своей, обречены на разрыв, свидетельствуя (нечаянно!) о страшном, хоть и бескровном расколе русского духа, который произошел подспудно, незаметно для его участников. Прочтя все записи, под конец успокаиваешься, умиротворяешься, и кажется — но это только кажется! — что навсегда забываешь, как кто-то на разрыв аорты проповедовал гибельную ересь несопротивления или объединения под одно знамя всех и вся. Забываешь, как кто-то медленно, но верно, самоубийственно лез в эпицентр сгущающегося мрака, пытался остановить этот мрак. Да, уже тогда, в 80-е, писатели перестали писать, но еще не перестали говорить. Тогда еще им не заливали в рот расплавленный свинец хамских клеветнических ярлыков. Зачем миру слышать писательские, иногда пророческие речи?! А ведь сердце писателя велико и религиозно даже вне Храма. Такое сердце может видеть многое, слишком многое...