Гарриет пришла домой, села в кресло Поля Алексиса и уставилась на икону Поля Алексиса. Она действительно была очень расстроена.
Так она просидела около часа, не сняв даже шляпки и перчаток, и напряженно думала. Вдруг на лестнице послышался шум. Кто-то шагал вверх через две ступеньки, а постучав в дверь, тут же распахнул ее настежь, так что мог и не стучать вовсе.
– Алло-алло-алло! А вот и мы. Что случилось? Что-то важное? Как жаль, что меня не было… Эй! Послушайте! Постойте! Ведь ничего не случилось – по крайней мере, с вами ничего не случилось, правда?
Он осторожно высвободил руку, которую судорожно сжала Гарриет, и закрыл дверь.
– Что такое?! Дорогая моя, что случилось? На вас лица нет!
– Питер! Кажется, меня поцеловал убийца.
– В самом деле? Что ж, поделом вам за то, что целуетесь с кем попало, когда у вас есть я. Боже праведный! Вы столь убедительно отвергаете в высшей степени милого и довольно добродетельного меня – и тут же падаете куда? В омерзительные объятия убийцы. Ей-богу! Уж и не знаю, куда катятся современные девушки.
– На самом деле он меня не поцеловал – только обнял.
– А я что сказал? „Омерзительные объятия“. Хуже того, вы стали слать ко мне в отель срочные сообщения, чтобы я пришел, и теперь надо мной глумитесь. Это гнусно. Это отвратительно. Сядьте. Снимите эту идиотскую, вульгарную шляпу и расскажите, кто этот низкий тупица с куриными мозгами, кто этот рассеянный душегуб, не способный даже сосредоточиться на своем убийстве, и зачем он скачет по округе и обнимает раскрашенных женщин, которые ему не принадлежат.
– Хорошо. Держитесь крепче. Это был Хэвиленд Мартин.
– Хэвиленд Мартин?
– Хэвиленд Мартин.
Уимзи не торопясь подошел к столу у окна, положил на него шляпу и трость, выдвинул кресло, усадил в него Гарриет, сам уселся в другое и сказал:
– Ваша взяла. Я ошеломлен. Как громом поражен. Пожалуйста, объясните. Я думал, вы сегодня были с Уэлдонами.
– Так и есть.
– Следует ли понимать, что Хэвиленд Мартин – друг Генри Уэлдона?
– Хэвиленд Мартин – это сам Генри Уэлдон.
– Вы упали в объятия Генри Уэлдона?
– Исключительно в интересах правосудия. Кроме того, я дала ему по уху.
– Рассказывайте все с самого начала.
Гарриет начала сначала. Уимзи стойко вытерпел историю соблазнения Генри Уэлдона, выразив лишь надежду, что он не станет ей потом досаждать, и дослушал не перебивая до эпизода с мытьем тарелок.
– Я вот так извернулась, – потому что, знаете, не хотела, чтоб он меня по-настоящему поцеловал, – посмотрела вниз и увидела его руку. Он держал меня за талию, понимаете…
– Да, это я уловил.
– У него на руке вытатуирована змея, точно как у Мартина. А затем я внезапно вспомнила, что при встрече его лицо показалось мне знакомым. И поняла, кто он.
– Вы сказали ему об этом?
– Нет, просто закричала. Прибежала миссис Уэлдон и спросила, что случилось. И я ответила, что увидела змею – тогда я только об этом могла думать. Да так оно и было, конечно.
– Что сказал Генри?
– Ничего. Он был очень сердит. Конечно, решил, что я подняла шум из-за того, что он меня пытался поцеловать. Только матери он этого сказать не мог.
– Не мог, но вы не думаете, что он сложил два и два?
– Нет. Надеюсь, что нет.
– И я надеюсь, иначе он может удрать.
– Я знаю. Мне надо было прилипнуть к нему и не отходить ни на шаг. Но я не могла. Питер, я не могла. Если честно, я испугалась. Это глупо, но я видела Алексиса с перерезанным горлом и как кровь залила все кругом – это было ужасно. И мысль о том, что… фу!
– Погодите немножко. Давайте это обдумаем. Вы уверены, что не ошибаетесь насчет змеи? Уэлдон – правда Мартин?
– Да. Это точно он. Теперь я ясно это вижу. У него тот же профиль, я вспомнила, те же рост и телосложение. И голос. Волосы другие, конечно, но он легко мог их покрасить.
– Мог. И волосы у него выглядят так, будто их недавно покрасили, а потом заново осветлили. Я подумал, что они странные и будто неживые. Что ж, если Уэлдон – это Мартин, то тут, без сомнения, дело нечисто. Но, Гарриет, пожалуйста, не берите в голову, что он убийца. Мы доказали, что у Мартина не было возможности этого сделать. Он не мог оказаться на месте в нужное время. Вы забыли?
– Да, наверное, забыла. Показалось совершенно очевидным, что если он был в Дарли, да еще переодетый, то он в чем-то замешан.
– Конечно, он в чем-то замешан. Но в чем? Он не мог быть в двух местах одновременно, даже если бы переоделся Вельзевулом.
– Не мог, никак не мог. Какая я дура! Сидела тут в ужасе и придумывала, как же нам теперь сказать об этом миссис Уэлдон.
– Боюсь, ей все равно придется сообщить, – серьезно ответил Уимзи. – Очень похоже, что он причастен, даже если зарезал не сам. Вот только зачем ему быть в Дарли, если фактический убийца – не он?
– Ума не приложу!
– Здесь определенно не обошлось без гнедой кобылы. Но как? Зачем она вообще ему понадобилась? Я в тупике, Гарриет, в тупике.
– И я.
– Что ж, нам остается только одно.
– Что же?
– Спросить его.
– Его?
– Да. Мы спросим его самого. Вероятно, всему этому можно придумать невинное объяснение. И если мы его спросим, ему придется что-то отвечать.
– Угу. И это означает объявление войны.
– Не обязательно. Мы не скажем ему, в чем именно мы его подозреваем. Думаю, лучше вам предоставить это мне.
– Да уж, лучше давайте вы. Боюсь, я справилась с Генри далеко не так хорошо, как рассчитывала.
– Не знаю, не знаю. Так или иначе, вы добыли весьма ценные сведения. Не волнуйтесь. Мы Генри наизнанку вывернем. Я только заскочу в „Гранд-отель“ и проверю – вдруг вы его спугнули.
Он так и сделал – и обнаружил, что Генри, даже не думая удирать, ужинает и играет в бридж в компании других постояльцев отеля. Прервать их и задать свои вопросы? Или подождать? Наверное, лучше подождать, чтобы вопрос сам всплыл в разговоре завтра утром. Он договорился с ночным портье, попросив сообщить, если Генри сделает что-то, наводящее на мысль о спешном отъезде, и удалился в свой штаб для дальнейших размышлений.
Глава XIX
Свидетельствует переодетый автомобилист
Мистер Уэлдон не удрал. Уимзи не составило никакого труда отыскать его на следующее утро. Он был рад, что не стал торопиться, потому что утром получил письмо от старшего инспектора Паркера.
Мой дорогой Питер!
Чего еще вам будет угодно? У меня есть для вас немного предварительной информации. Если обнаружится что-нибудь новенькое, я сообщу.
Во-первых, ваш мистер Хэвиленд Мартин – никакой не большевистский агент. Счет в том кембриджском банке у него уже давно. У него есть небольшой домик на окраине, к которому прилагается дама.
Он его снял вроде бы в 1925-м и время от времени там появляется – в темных очках и т. д. Банку его рекомендовал некто м-р Генри Уэлдон из Лимхерста, Хантингдоншир. Мартин считается спокойным клиентом. Денег у него на счету немного. Там думают, что его работа связана с путешествиями. Все это наводит на мысль, что джентльмен ведет двойную жизнь, но большевистскую теорию можете выбросить из головы.
Сегодня я виделся с Моррисом, он у нас главный по большевикам. Он ничего не знает ни про какого русского шпиона или агента коммунистов, который мог бы отираться в Уилверкомбе. Назвал это бредом сивой кобылы.
Кстати, полиция Кембриджа, которую я пытал по телефону насчет Мартина, хочет знать, в чем дело. Сначала из Уилверкомба звонят, потом я! К счастью, я неплохо знаком с тамошним супером и уговорил его надавить на банк. Подозреваю, он решил, что это как-то связано с двоеженством!