Юзеф, он же Йося Григулевич, находился на кухне и занимался варкой кофе в турке на газовой плите. Сибаритствовал, одним словом. Узнав, что ему надо очень-очень ускориться, суперагент НКВД (и это не преувеличение)[16] спросил:
– Паша, прости меня за хамство, но что у нас в конторе за кипиш? Мне нужны средства, мне надо время… а тут у вас паровозы бросаются под семафоры!
– Послушай меня, Тома набрал хорошую группу крепких парней, проверенных в Испании, но… они опыта не имеют. Зачистка фигуранта – это не атака на фронте под Мадридом. Ты должен влиться в группу на последнем этапе.
– Зачем мне повторять то, что я уже знаю.
– Ты не знаешь, что Троцкий заканчивает пасквиль про Сталина, а еще в апреле собирается передать свой архив Гарварду.
– Вот оно что!
– Так что тебе надо самому зайти в его логово, проконтролировать процесс, книгу уничтожить, архив тоже, правда, нас интересуют списки троцкистов, в том числе тех, с кем Лев еще держит связь у нас. Получится вытянуть – хорошо. Нет – всё сжечь…
– Тогда лопнет идея представить это как грабеж…
– Почему лопнет? Грабители не нашли ничего ценного, обозлились и все сожгли…
– Если бы не надо было гарантированно уничтожить архив, да, прокатило бы… а так… И времени маловато…
– Слушай, у тебя голова круглая, ты и думай! – невесело пошутил Судоплатов. Спешка сорвала не одну операцию. Тайные дела не терпят суеты.
– Тома готовит пути отхода. Так что думай… – своеобразно попытался успокоить Юзека Судоплатов.
– А я что все это время делаю? Думаешь, только кофе варю? – недовольно пробурчал разведчик, разливая кофе по чашкам. От предложенного напитка Судоплатов не отказался. Чай, не дурак, знает, как Юзек кофе готовить умеет!
Глава одиннадцатая
Личная жизнь комдива Виноградова (продолжение)
Москва. Орликов переулок. 1 марта 1940 года
Когда мои родители хотели с иронией сказать что-то о литературе, то применяли фразу: «Она посмотрела на него огромными оленьими глазами». Я не знаю, как правильно описать глаза Маргариты, которая натолкнулась на меня, нервно сжимающего охапку роз и сгорающего от нетерпения в ожидании ее появления. Они стали огромными, казалось, что радужка исчезла совершенно и теперь на меня смотрели два черных бездонных колодца.
– Алексей! – только смогла выдохнуть она…
Чтобы как-то разрядить ситуацию, я поступил самым глупым образом: ткнул в девушку букетом цветов и выдавил из себя почему-то хриплым, глухим, чужим голосом:
– С днем рождения, Марго!
Она взяла цветы, понюхала их (почему-то эти белые розы запаха почти не имели), сказала:
– Какие красивые… Одну минуту, Леша, я быстро…
Дверь подъезда захлопнулась. Я остался один. Но продолжалось мое одиночество, наверное, чуть больше минуты – ровно девяносто шесть ударов моего истосковавшегося сердца.
– Я старалась очень быстро… жалко было бы, такие цветы, и чтобы пропали… Мама очень удивилась…
Я в ответ только глупо улыбался…
– Алексей! Что вы молчите? Только улыбаетесь и все? И откуда вы узнали, когда мой день рождения? Дайте, я догадаюсь, опять ваш друг из органов? (ну… если назвать товарища Сталина другом)…
– Нет, не из органов… – я все еще был смущен и поэтому что-то мямлил вместо четкого ответа.
– Подруга из паспортного стола? – съязвила Маргарита. Она это вовремя сделала. Как раз этот ее укольчик и вывел меня из ступора…
16
Посмотрите послужной список этого потрясающего человека! Он много лет успешно работал на разведку СССР, достаточно сказать, что не будучи гражданином Коста-Рики, был послом Коста-Рики в Италии и Югославии одновременно! Всего-то пятнадцать раз встречался с папой Римским… Жаль, что карьеру разведчика прервала хрущевская оттепель. А он и в СССР умудрился стать известным ученым и писателем по совместительству!