– Мне плевать, даже если вам придется послать следить за моей дочерью целый полк. Такого больше не должно случиться. Вам ясно?
Что-то вспыхнуло в глазах агента, но тут же угасло.
– Да, сэр. А лорд Девлин?
Джарвис захлопнул табакерку и повернулся к полковнику.
– Я же говорил – с Девлином я разберусь сам.
ГЛАВА 37
Себастьян пересекал Маргарет-стрит, направляясь на Куин-сквер на встречу с сэром Генри, когда услышал сзади глухой оклик:
– Лорд Девлин!
Виконт обернулся.
Через Нью-Пелес-Ярд[48] к нему приближался одетый в вечерний наряд лорд Фэйрчайлд, чей подбитый шелком плащ развевался от каждого сердитого шага.
– Прошу прощения?
Лицо Фэйрчайлда приобрело оттенок, средний между пурпурным и фиолетовым.
– Вы что, за дурака меня держите? – слова выстреливали, словно пули. – Вы прекрасно понимаете, о чем я!
– Если вы имеете в виду расследование смерти вашей до…
– Ради Бога, не здесь, – прохрипел барон, увлекая виконта дальше по улице. – Так вот ради чего все это? – понизил он голос до свистящего шепота. – Нападками на репутацию моей дочери вы хотите навредить мне?
– Это все, – возразил Себастьян, пристально вглядываясь в искаженные, пошедшие пятнами черты собеседника, – ради справедливости. Справедливости для убитой женщины, зарытой в безымянной могиле.
Фэйрчайлд так крепко стиснул зубы, что даже челюсть задрожала.
– Моя дочь в Нортгемптоншире, слышите?! В Нортгемптоншире! А если будете упорствовать в своих инсинуациях, клянусь Богом, я вызову вас на дуэль!
Виконт смотрел в налитое кровью, мясистое лицо и думал о короткой и трагической жизни Рейчел Фэйрчайлд. Он припомнил «склонность» барона к маленьким девочкам, и в душе поднялась такая волна отвращения, что даже желудок свело. Когда-то Девлин полагал, что связь между отцом и его детьми – одна из самых тесных, уступающая разве только связи ребенка с матерью. Отношения виконта с собственным отцом никогда не были простыми. Себастьян всегда чувствовал, что разочаровывает и расстраивает Гендона. Было время – в черные дни после смерти последнего из старших братьев – когда мальчику казалось, будто граф его ненавидит. Ненавидит за то, что Себастьян остался жить, в то время как другие сыновья умерли. Но при всем при том Гендон преданно защищал уцелевшего сына – как залог будущего. Себастьян считал, что все отцы такие. Только в прошлом году он обрел понимание, насколько непрочной – и второстепенной – может оказаться отцовская привязанность.
Над городом поплыл мелодичный перезвон колоколов Вестминстера, отбивающих время.
– Я так понимаю, нынче важное обсуждение по королевским указам, – ровным голосом заметил Себастьян. – Вы опоздаете.
Лорд Фэйрчайлд открыл было рот, но тут же его захлопнул и повернулся уходить, набычившись и стиснув зубы.
Девлин дождался, пока барон отойдет на несколько шагов, затем окликнул:
– Я слышал, именно вы нашли тело своей первой жены. Как… трагично.
Яростно дернувшись всем своим массивным телом, лорд Фэйрчайлд резко обернулся.
– Если вы намекаете…
– Я не намекаю, – возразил виконт и продолжил свой путь на Куин-сквер.
* * * * *
– Неплохое новшество, – кивнул сэр Генри Лавджой на ряд подмигивающих огоньками газовых ламп, заливавших кофейню Маклеода мягким золотистым светом. Газовые фонари уже пришли на смену старым масляным светильникам на Пэлл-Мэлл и близлежащих улицах, но из владельцев заведений мало кто оказался таким современным – и отважным – как хозяева этой кофейни. Взрывы и отравление угаром вследствие протекающих горелок ограничивали использование газа открытым воздухом. – Поговаривают, в будущем не только каждая улица в Лондоне, но и каждый дом будет освещаться таким способом.
– Поговаривают, из-за утечки с газовых заводов дохнет рыба в Темзе, – прислонился Себастьян к стенке кабинки.
– Противники прогресса существовали во все времена, – нетерпеливым жестом отмел сэр Генри предположение о загрязнении. Помимо юриспруденции, второй страстью в жизни маленького магистрата была наука, и критики в ее адрес он не выносил.
Поднося к губам чашку, виконт примирительно улыбнулся.
– Слышал, именно вам посчастливилось обнаружить сегодня тело сэра Уильяма. Вы поэтому разыскали меня и угощаете теперь кофе?
– Я бы угостил вас бренди, – рассмеялся Себастьян, – не будь вы трезвенником.
48
Обе палаты парламента Великобритании размещаются в Вестминстерском дворце, выстроенном для короля Эдуарда-Исповедника, вступившего на престол в 1042 году. Перед ним была небольшая площадь, называемая Пелес-Ярд (буквально «дворцовый двор»). Когда в 1097 г. для Вильгельма II Рыжего, сына Вильгельма-Исповедника, построили Вестминстер-холл, небольшую площадь, расположенную с его северной стороны, стали называть Нью-Пелес-Ярд (новым двором), а более давнюю - Олд-Пелес-Ярд (старым двором). В давние времена на Нью-Пелес-Ярд выставляли на всеобщее обозрение преступников, посаженных в колодки.