Часть I
Прага, Чехословакия
11 марта 1939 года
Мой рекорд — пятнадцать.
— Куда ты так торопишься, Миша? — повторяет отец уже не первый раз с той минуты, как мы вышли из дома. — Помедленнее, — говорит он мне, почти смеясь. Мы идем по набережной Влтавы, лучшей реки в мире.
Папа не понимает: для рекорда мне же нужно разогреться, подготовиться. Потому что сегодня будет новый рекорд, я точно знаю.
Папа вообще не любит торопиться.
— В шабат[2] не полагается бегать.
Это он уже пятый раз мне напоминает. Но я не обижаюсь на папу: он всю неделю так много работает. Мы его почти и не видим. Иногда он даже ночевать домой не возвращается. А завтра он и вовсе уедет в Лондон. Я ужасно огорчаюсь, когда папа уезжает. Хотя, конечно, если ты юрист и работаешь на самое богатое семейство Праги, приходится выполнять что велят.
Но у меня тоже есть дело. Я должен побить собственный рекорд. Сегодня.
Сейчас мы ступим на Чехов мост. Чайки гоняются друг за другом над водой, играют в какие-то свои игры. Замок, как всегда, тянется к небу, высоко-высоко над городом. Может быть, мы сходим туда, наверх, когда папа вернется из командировки. Посмотрим смену караула, поглядим с высоты на Прагу. Я попрошу папу, когда он перестанет делать мне замечания.
Мы свернули с набережной на мост, забитый людьми и машинами. Отлично. Вот идет Павел Горен, наш доктор. У него такое большое брюхо — ни у одного доктора такого нет. Но почему он идет не в Староновую синагогу, а от нее? Впрочем, какая разница. Главное — он отвлечет папу.
— Шабат шалом[3], Павел, — говорит папа.
— Привет, Карл, — отвечает Павел и ерошит мне волосы, бурчит своим брюхом прямо мне в ухо. — Скажи-ка, Миша, неужели ты еще подрос?
Я не отвечаю. На мосту сейчас как раз самый подходящий момент. Старики с палочками. Девушки болтают друг с дружкой. Пес тащит на поводке супружескую пару.
— Вызвали к Магде, она опять слегла, — сообщает Павел моему папе. — Как март, так у нее всегда одно и то же.
Наверное, мне следовало посочувствовать Магде, но у меня есть заботы поважнее. К тому же я уверен: через минуту они заговорят о Германии, Гитлере и нацистах. Все взрослые только об этом и говорят. Скучища.
Мимо проходят трое парней. Старше меня, но какая разница. Старт!
Один из них говорит:
— На следующем чемпионате мы возьмем кубок, вот увидите.
— Не выйдет, — отвечает самый высокий. — Бразильцы нас снова побьют.
— Рехнулся? — возражает третий. — Олдржих играет все лучше.
— Оба вы идиоты, — говорит высокий.
Они останавливаются и начинают спорить, тыча друг в друга пальцами. Вот и славно. Я их обхожу.
Один, два, три.
Следующий — старик, еле плетется. Легко!
Четыре.
Две женщины, одна из них с коляской. К сожалению, младенцы не считаются.
Тем не менее: пять, шесть.
Когда-нибудь это станет олимпийским видом спорта. Должно стать. Олимпиада состоится в Праге, я буду героем Чехословакии. «Грюнбаум вот-вот установит новый рекорд. Обходит немца. Тридцать семь! Тридцать семь прохожих за один проход по мосту! Новый олимпийский рекорд!»
Так, хорошо, надо сосредоточиться. И не бежать. Если побежишь и тебя засекут — дисквалификация.
Впереди семья, как наша. Родители и брат с сестрой. Сестра года на четыре старше, как моя. Небось тоже все время ворчит, что братик ведет себя как маленький. Это не важно, главное — они остановились и бросают хлебные крошки чайкам.
Семь, восемь, девять, десять.
Не отвлекаться на полпути. Не засматриваться на лодку, что проплывает внизу. И не поддаваться соблазну, не оглядываться на старый замок, даже если с этого места он особенно красив. И даже если это самый большой замок в мире. Честное слово, иногда его четыре шпиля, особенно самый высокий, над центральным нефом, уходят прямо за облака.
— Михаэль Грюнбаум! — кричит отец мне вслед. — Куда ты?
Я притворяюсь, будто не слышу. Совсем уж сильно папа не рассердится, он почти никогда не выходит из себя. В том числе и поэтому он лучший на свете.
Парочка, держатся за руки. Проще простого.
Одиннадцать, двенадцать.
Еще четыре — и рекорд.
Женщина выгуливает собаку.
Тринадцать.
Двое мужчин, спорят между собой по-немецки. Шагают быстро, словно знают об игре, словно специально засланы помешать чемпиону, на которого возлагает надежды наша страна. Только номер не пройдет, господа. Ноги у меня хоть пока и короткие, зато проворные.