— О, Гарет, — выдохнула она, потянувшись к брату.
Она бы обняла его, но Гарет вскинул руку и отодвинулся.
— Нет. Не надо. Я должен взять себя в руки.
— Я обниму тебя попозже.
— Хорошо. Просто не сейчас.
Тэрэза сделала хороший вдох полной грудью, первый с тех пор как покинула родительский дом. Гарет, с другой стороны, казалось, едва справлялся с эмоциями.
Пытаясь сменить тему, она спросила:
— Ты подкачался.
— Да.
— Что с женщиной, с которой ты встречался?
Он покачал головой, не сводя взгляда с сигареты.
— Она переехала сразу после твоего отъезда, готовая к браку. Издевательство. У меня рушится семья, а она хочет выбрать цветовую схему вечеринки в человеческих традициях? Жесть.
— Мне грустно слышать это…
— На самом деле вот что меня тревожит, — начал он, подняв взгляд и глядя ей прямо в глаза. — Почему мне обидно за маму. — Он ткнул в ее сторону сигаретой зажатой между двумя пальцами. — Ты не позволила ей объясниться. Не выслушала ее историю. Была так занята своими криками и злостью, что не дала ей шанса рассказать, как все было. И более того, вела себя так, словно ждала извинений за то, что тебя удочерили, привели в дом и заботились все эти годы. Вот что мучило меня.
— Я была ошарашена. Не ожидала этого. Я думала… что они мои родители, Гарет. Никогда не пыталась докопаться до истины.
— Ты не знала, что они не твои родители, потому что они в действительности были твоими родителями.
Тэрэза положила руку на его предплечье, ставшее таким широким.
— Ты не был на моем месте, прошу, поверь в мои чувства. Не говорю, что правильно отреагировала, но я знаю, что я испытывала.
Он выругался. Молчал какое-то время.
— Ты права. Извини. И я поступил не лучше. Я просто переживал за мамэн… и за тебя. Я — твой старший брат. Я должен заботиться о тебе.
— Я должна заботиться о себе сама.
— Один в поле не воин, Милк Дад[38].
Тэрэза улыбнулась, услышав свое прозвище.
— Значит, я снова могу звать тебя Рикола?
— Могу предложить вариант получше. — Гарет указал на свою ногу. — Неделю назад уронил гирю. Прямо перед приездом сюда. Зажило хреново, поэтому ношу ортопедическую обувь.
— О, Боже, с этого момента зову тебя Доктор Шолль.
Было приятно видеть ленивую улыбку на его лице.
— Договорились.
Тэрэза подалась вперед и посмотрела на двойные двери в ОИТ.
— Папа сказал, что она на искусственной вентиляции последние два дня?
— Почти сразу, как ее госпитализировали. Мы успели вовремя.
— Как думаешь, она бы захотела поговорить со мной? — Тэрэза рассуждала вслух. — Может, это дало бы ей причину бороться.
Гарет пожал плечами.
— Неважно. Сейчас я соглашусь на что угодно. Мне невыносима сама мысль, что смерть может разлучить их. С ее смертью мы потеряем и папу.
Глава 25
Что хорошо в вечере понедельника, думал айЭм, — его дурной голове не нужно напрягаться — координировать движения рук и ног, памяти запоминать что-то, готовить что-то за горячей плитой. Он мог просто сидеть в кабинете и смотреть на бумаги.
Ну и конечно, что плохо… он просто сидел и пялился на бумаги.
— Черт… — выдохнул он, наклонившись вперед и уткнувшись лицом в ладони.
Когда послышался тихий перезвон охранной системы, айЭм вскинул голову. Открылась дверь для персонала, и айЭм опустил руку под стол, обхватывая девятимиллиметровый, спрятанный…
Он сразу понял кто это.
С другой стороны, он узнает запах родного брата где угодно. Его фигуру.
Отпустив пистолет, айЭм сел прямо в своем кресле.
— Трэз?
Глупо. Произносить его имя. Но он чувствовал облегчение, когда видел мужчину, это значило, что он прожил еще одну ночь. Пережил еще один день.
— Я могу войти? — спросил парень, когда дверь закрылась позади него со щелчком.
— Я всегда тебе рад.
— Уверен в этом?
— На все сто, брат мой.
Трэз двинулся вперед, и на его лице не было злости, вообще ничего. И это равнодушие казалось жутким.
— Что произошло? — спросил айЭм.
Мужчина помедлил в дверном проеме. Потом подошел к столу и сел в кресло напротив, сгорбившись и устроив подбородок на кулаке. айЭм узнал эту позу. Поэтому сам откинулся на спинку кресла.
— Скажи, когда будешь готов, — тихо сказал айЭм.
Брат не скоро заговорил, и когда он наконец открыл рот, Трэз скользнул пальцами по краю стола, как будто сильно нервничал.
— То, что не может больше продолжаться, прекращается. — Когда у айЭм сжался желудок, Трэз пожал плечами. — Экономическая теория, которая объясняет многое в нашей жизни…