Иоанн Гертс. Один. 1901 г.
Где еще сохранились имена древних германских богов? В географических названиях, там чаще всего упоминается Один (к примеру, Wodansberg – «гора Одина»). В благочестивых христианских текстах – как правило, в порядке осуждения темных языческих суеверий. Так, «на злобу дня» была подправлена формула крещального обетования, которая по сей день сохранилась в церковном обряде: «Отрекаешься ли ты от сатаны и всех искушений зла?» Когда в IX веке крещение принимали саксы, каждый новообращенный должен был торжественно отречься от «дьявола, Тунеара, Вудена и Сакснота, а также всех демонов – их приспешников», то есть от Тора, Одина и бога – покровителя саксов, который считался сыном Одина. В житии святого Бонифация, распространявшего христианскую веру среди франков, есть рассказ о том, как проповедник на глазах у толпы язычников срубил священный для них дуб Донара и построил из его древесины капеллу Святого Петра.
Кристоффер Вильхельм Эккерсберг.
Смерть Бальдра. 1817 г.
Иногда на полях священных книг появлялись совсем уже неуместные бытовые записи, такие как «Мерзебургские заклинания»: в одном из них упоминаются девы, которые «путали путы и перетирали оковы[6]», – валькирии. Целью заговора было успешное освобождение из вражеского плена. В другом рассказывается, как вывихнул ногу конь Бальдра, и пострадавшее животное исцеляют Один и две пары божественных сестер: Синтгунт и Сунна и Фригг и Фолла. Этот магический текст должен был защитить «от полома кости, от потока крови, от вывиха членов[7]». Известны варианты этого заклинания, где Один и Бальдр заменены на Иисуса Христа и святого Стефана, и последнее сопоставление особо любопытно: ведь молодой архидиакон Стефан стал первым христианским мучеником – разъяренные иудеи побили его камнями. Ну а добрый Бальдр, согласно «Эддам», был заговорен от всякого зла клятвой, которую взяла с огня и воды, земли и железа, деревьев и животных его мать Фригг. Боги забавлялись тем, что кидали в Бальдра камни и копья, рубили его мечами без малейшего вреда для юного сына Одина. Но Локи знал, что побег омелы не успел присоединиться ко всеобщему обету. Он срубил его и вложил в руки слепого бога Хёда. Слепец, направляемый злой волей Локи, не промахнулся и сразил несчастного Бальдра.
Память о язычестве сохранилась и в германском обозначении христианской «геенны огненной» – по-немецки Hoile, по-английски hell. Так назывался подземный мир, принадлежащий богине смерти Хель. Любопытно, что у русского слова «ад» тоже языческие корни – первоначально это страна теней Адес. Ей правит бог, которого древние греки называли Аидом, а римляне – Плутоном. Наконец, известна старинная немецкая поэма VIII–IX века с примечательным названием «Муспилли». Она повествует о том, как в последние дни пророк Илия вступит в поединок с Антихристом и погибнет, а его кровь зальет всю землю и сожжет ее, как огненный дождь. Мало того, что эти подробности уместны скорее для Рагнарёка, чем для картины Страшного суда, так еще и название поэмы отсылает прямиком в Муспельхейм, обитель огненных великанов, главный из которых – Муспелль (Сурт) однажды проскачет со своими сыновьями по радужному мосту Биврёст и разрушит его, знаменуя «начало конца». Так переплелись в сознании германских народов христианские предания и древние мифологические мотивы.
«КТО РАНО ВСТАЕТ, ТОМУ ОДИН ПОДАЕТ»
А в заключение этой главы – забавная история о бородатых женщинах. И это были честные и доблестные германские жены, о которых поведал миру в VIII столетии монах, писатель и историк Павел Диакон. Были в давние времена два племени, вандалы и винилы, и воинственные вандалы потребовали от соседей подчиниться и платить им дань. Вандалы обратились к Гводану (Одину) с просьбой даровать им победу, и тот обещал свое покровительство тем, «кого прежде увидит на восходе солнца». Но мудрая мать вождей винилов Гамбара попросила помощи у Фрейи, и хитрая богиня дала совет: всем винильским женщинам распустить волосы и уложить их по лицу так, чтобы они казались бородой, и в таком виде рано утром вместе со своими мужьями выйти на поле сражения. «Кто эти длиннобородые?» – спросил Один, выглянув спозаранку в окно. «Это те, кому ты обещал победу», – напомнила Фрейя. Так и получилось: винилы отстояли свою свободу и с тех пор стали зваться лангобардами – «длиннобородыми». Похоже, мудрый Один был на стороне «больших батальонов»… Впрочем, резюмирует мудрый монах, «все это, конечно, смешно и ничего не стоит, потому что победа не зависит от человеческой воли, а даруется провидением»[8].