Финей фыркнул весело и презрительно.
– Ну и наглец ты, не поспоришь. Кошель золота любому, кто первым прошибет стрелой глотку этому гаденышу.
Солдатня взревела от восторга и натянула тетивы.
– Кто со мной – прячьтесь у меня за спиной! – крикнул Персей, открыл суму и вытащил голову Медузы.
Андромеда, Кассиопея, Кефей и гости пира во главе стола возопили от изумления, увидев, как Финей и его шестьдесят воинов мгновенно застыли.
– Почему они замерли?
– О боги… да они окаменели!
Персей спрятал голову обратно в суму и повернулся к своим будущим свойственникам.
– Надеюсь, он вам был не очень дорог.
– Мой герой… – пролепетала Андромеда.
– Как тебе это удалось? – воскликнула Кассиопея. – Они же статуи. Каменные статуи! Как такое может быть?
– Ой, ну так, – сказал Персей, скромно пожав плечами. – Я тут прошлой ночью познакомился с Медузой горгоной. Ушел с ее головой. Решил, что в хозяйстве пригодится.
Громадное облегчение свое Персей скрыл. Он вовсе не был уверен, что у взгляда мертвых горгониных глаз сохраняется способность превращать живое в камень, но внутренний голос подсказал ему, что попробовать стоит. Вдохновением ли был тот внутренний голос или же совет нашептала ему Афина, Персей разобрать не смог.
Кефей положил руку юноше на плечо.
– На дух не выносил этого Финея. Ты меня очень выручил. Не знаю, как и благодарить тебя.
– Рука твоей дочери – вся благодарность, какая мне потребна. Надеюсь, ты позволишь мне забрать Андромеду с собой ко мне на остров Серифос и познакомить с мамой? Нельзя! – Персей шлепнул Кассиопею по руке – царица потянулась к клапану сумы. – Я б на вашем месте и не пробовал.
– Ох, мама… – Андромеда вздохнула. – Как об стенку горох.
Возвращение на Серифос
– У меня там не дворец, – предупредил Персей Андромеду, пока они неслись над морем к Серифосу. – Простой домик.
– Ты там вырос. Уверена, он мне очень понравится.
– Я тебя люблю.
– Само собой.
Но когда они приземлились на берегу, оказалось, что домик Диктиса сгорел дотла.
– Как такое могло случиться? Где все? Что произошло?
Персей отыскал рыбаков, чинивших сети неподалеку. Они грустно покачали головами. Данаю с Диктисом Полидект заточил в темницу.
– Говорят, царь устраивает во дворце большой пир.
– Ага. Вот прямо сейчас.
– Ради какого-то очень важного объявления.
Персей схватил Андромеду за руку и полетел с ней во дворец. Они оказались позади тронной залы как раз вовремя: увидели, как Данаю и Диктиса, связанных веревками, втащили и бросили перед Полидектом.
– Как вы посмели? Как посмели вы жениться без моего разрешения?
– Это все я, – сказал Диктис.
– Это все мы, – сказала Даная.
– Но я предложил тебе свою руку. Ты могла бы стать моей царицей! – завопил Полидект. – За это оскорбление вы оба умрете.
Персей выступил вперед и направился к трону. Полидект глянул за спины Данаи и Диктиса и увидел Персея. Широко улыбнулся.
– Так-так-так. Уж не храбрый ли юный Персей это? Ты сказал мне, что без головы Медузы не вернешься.
– А ты сказал мне, что собираешься соревноваться с Эномаем в гонках на колесницах за право на Гипподамию.
– Я передумал.
– Зачем ты пленил мою мать?
– Им с Диктисом суждено умереть. Можем и тебя рядышком повесить, если желаешь.
Даная с Диктисом воззвали к сыну:
– Беги, Персей, беги!
– Мама, Диктис, если любите меня – отвернитесь и смотрите на Полидекта. Молю вас! Все, кто любит меня, смотрите на царя!
Улыбка на лице Полидекта стала чуть менее уверенной.
– Что за чепуха?
– Ты потребовал голову Медузы. Вот она!
– Уж не ждешь ли ты от меня, что… – И больше ни слова не молвил Полидект.
– Всё. Можете повернуться и смотреть на меня, – сказал Персей, убирая голову Медузы обратно в суму. – Теперь это безопасно.
Статуя Полидекта, сидящего на троне, окруженном каменными воинами, стала популярной достопримечательностью Серифоса. Гости острова платили за то, чтобы посмотреть на это и потрогать статую, а на вырученные деньги островитяне возвели храм Афины и сто герм[16] по всему Серифосу.
Андромеда с Персеем оставили царя Диктиса и царицу Данаю на острове, а сами отправились своей дорогой. Они могли бы остаться и унаследовать царство. Могли бы вернуться на родину Андромеды и править объединенным царством Эфиопии и Египта. Но они были юны, пылки и настроены путешествовать, а Персею еще и хотелось навестить край своего рождения. Младенцем он пробыл там меньше недели. Его дед, царь Акрисий, сделал все, чтобы не допустить существования Персея и укоротить его жизнь, но Персею было любопытно поглядеть, каков он, знаменитый Аргос, царство его рождения.
16
Гермы – четырехгранные колонны, они служили благопожелательными межевыми знаками и указателями. Обычно на герме помещали вырезанную из камня голову, чаще всего бога Гермеса (хоть и в нетипичном для него виде – с бородой), а чуть ниже – мужские гениталии, которые, как считалось, принесут удачу, если их погладить… по-особому.