Комиссариат проводит учет различных художественных ценностей и памятников истории и культуры, которыми так богат Крым. Под государственную охрану были взяты феодосийская картинная галерея И. К. Айвазовского, историко-археологические и краеведческие музеи в Симферополе, Севастополе, Феодосии, Бахчисарае, Евпатории и Херсонесе. По предложению Назукина, правительство объявило национальным достоянием дом А. П. Чехова в Ялте. На содержание его в порядке были отпущены специальные средства. Дом был превращен в мемориальный музей великого писателя. Пожизненной хранительницей дома-музея была утверждена сестра писателя Мария Павловна Чехова[31]. Как известно, дом-музей А. П. Чехова существует до сих пор и находится в прекрасном состоянии.
В те дни Назукин писал другу в Вятку (ныне г. Киров): «Служу у его Величества Пролетариата народным комиссаром по просвещению. Моя резиденция Симферополь. Гоните к черту Колчака, а то поеду на родину и не знаю, что там делается»[32].
Назукин с радостью читал сообщения о начале разгрома полчищ Колчака под Пермью, об освобождении Кунгура, Бугуруслана и Уфы.
В это время над Крымом снова нависла грозная опасность. Белогвардейская армия под командованием генерала Деникина, сколоченная и вооруженная американскими и англо-французскими империалистами, перешла в наступление. Потопив в крови в конце мая героическое восстание керченских рабочих, деникинцы с помощью флота интервентов превосходящими силами обрушились на советские войска у Акмоная. Завязались ожесточенные бои.
Назукин активно участвует в мобилизации трудящихся на отпор врагу, в организации в городах Крыма запасных батальонов для пополнения частей Красной Армии. Не забыл он и о своей маленькой Балаклаве. С его помощью Балаклавская партийная организация направила на фронт два отряда бойцов-добровольцев, сформированных из коммунистов, комсомольцев и беспартийной молодежи[33].
Советская власть в Крыму в 1919 году просуществовала лишь 75 дней. Очень немного было времени у Назукина для того, чтобы проявить свои организаторские и административные способности на службе «у его Величества Пролетариата». И время это было чрезвычайно тревожное и трудное.
Работать приходилось в условиях обостренной классовой борьбы и тяжелой экономической разрухи. Нужно было заново создавать государственный аппарат в очень сложных условиях многонационального Крыма, ломать сопротивление скрытых врагов Советской власти и саботажников, вести ожесточенную борьбу с эсерами и меньшевиками. Тем не менее Назукин успешно справился с порученным ему ответственным участком государственной работы. В одном из документов того времени мы читаем: «На посту наркомпроса Назукин развил огромную деятельность, и обком партии признал работу его наркомата одной из лучших среди наркоматов Крымской республики»[34].
«Дядя Ваня»
В июле деникинцы при активной поддержке американских и англо-французоких интервентов захватили весь Крым и развернули наступление на север. Вместе с другими членами крымского правительства и президиума областного комитета партии Назукин эвакуировался в Одессу, освобожденную Красной Армией в начале апреля.
Тяжело было вновь уходить из Севастополя. Вывезти удалось немногое — судов не хватало. Большинство их, в том числе боевые корабли, угнали интервенты. Они же потопили в районе Севастополя на большой глубине все подводные лодки. Среди них был и «Судак».
Ненависть к интервентам и белогвардейцам кипела в сердце Назукина. «Не уйти вам, cволочи, от жестокой расплаты, — думал он. — Мы еще вернемся в солнечный Крым, в наш Севастополь!»
В Одессе Назукин был включен в комиссию по ликвидации крымского правительства. Закончив эту грустную, в то же время кропотливую работу, он вместе с другим видным крымским партийным работником Юрием Петровичем Гавеном в августе выехал в Москву.
Путь был очень опасным. На станции Помощная в вагоны ворвались бандиты-махновцы. Грабя пассажиров, они вопили:
— Которые тут комиссары — выходи!
Назукин и Гавен были арестованы. Вместе с десятью другими пассажирами их на ночь поместили в какой-то станционный пакгауз.