И. З. Каменский, сидевший в тюрьме вместе с Назукиным, свидетельствует «о необыкновенной бодрости, бившей неиссякаемым фонтаном в этом изумительном человеке и поднимавшей дух его товарищей по заключению»[37].
Тяжелые дни переживала подпольная большевистская организация. Многие ее участники разыскивались контрразведкой и вынуждены были выбраться в деревни или в горы к партизанам. Оставшиеся в городе подпольщики принимали все меры к тому, чтобы освободить Назукина и других арестованных товарищей. И. З. Каменский передал на волю план тюрьмы. Удалось подкупить помощника начальника тюрьмы Филатова. Боевой отряд готовился к ночному налету на тюрьму. Но события опередили подпольщиков.
Белогвардейское командование спешило расправиться с арестованными. Вместе с другими восемью арестованными Назукин предстал перед военно-полевым судом. В зал суда его привели из тюремной больницы. Весь в синяках и кровоподтеках, страшно усталый, изможденный, но, как всегда спокойный, с гордо поднятой головой, с обжигающим взглядом горячих серых глаз. Он не только стойко держался сам, но и подбадривал товарищей.
Судебный процесс шел при закрытых дверях и продолжался лишь один день. Председательствовал полковник Волосевич, с обрюзгшим лицом пьяницы, похожий на бульдога (по характеристике И. З. Каменского). Он вел допрос не как председатель суда, а как следователь контрразведки, запугивая и угрожая, брызгая от злобы слюной.
Подсудимые обвинялись в том, что «состояли в большевистской организации, поставившей себе целью ниспровержение существующего строя», что они, «по предварительному между собой согласию, подготовляли вооруженное восстание в гор. Феодосии, каковое преступление не было закончено по обстоятельствам, не зависящим от их воли»[38].
Все подсудимые, за исключением предателя Горбаня, виновными себя не признали. На суде стало совершенно очевидно, что контрразведке многое не известно или не ясно. Улик явно не хватало. Тем не менее приговор был вынесен, конечно, с учетом «чистосердечного сознания» Горбаня (впоследствии предатель был убит заключенными симферопольской тюрьмы). Трех обвиняемых, в том числе Назукина, суд приговорил к смертной казни, большинство остальных — к 8—14 годам каторжных работ.
До последнего предсмертного часа «дядя Ваня» выполнял свой высокий партийный долг. Когда его вели по тюремным коридорам на расстрел, он сквозь запертые двери и решетки громко говорил заключенным:
— Держитесь крепче, товарищи! Победа близка! Красная Армия идет на помощь.
— Не падайте духом, друзья! Вас остается еще тысячи, и вы закончите начатое дело[39].
По рассказу. И. З. Каменского, Назукин и на месте казни вел себя мужественно и гордо — он отказался от предложения завязать ему глаза и умер с возгласом:
— Да здравствует власть Советов!
Это было 24 февраля 1920 года.
Для большевика и смерть была партийной работой.
В некрологе о нем крымские товарищи после освобождения республики писали:
«Гибнут в бою самые яркие, самые отважные, самые сильные духом. К числу их принадлежал и Иван Андреевич Назукин — «дядя Ваня», как его звали в подполье…
Утрата его — неизмерима… И слабым утешением нам остается лишь гордость его смертью, такой же яркой и полной мужества, какой была вся его жизнь…
Его именем назван рабочий факультет в Симферополе. Этим фактом не только увековечена память борца за пролетарское дело, — в нем символ: идущая на смену старой молодая гвардия несет на своем знамени имя Назукина как идеал товарища, революционера и человека»[40].
Трудящиеся Прикамья гордятся своим славным земляком Иваном Андреевичем Назукиным. Быть такими же беззаветно преданными своей любимой Родине, великому делу коммунизма, такими же стойкими и отважными богатырями своего народа, каким был Назукин, — священный долг нашей советской молодежи.
39
Крымпартархив, ф. 150, оп. 150, д. 1366, л. 13; «Революция в Крыму», № 2, 1923, стр. 133.